– Итак, вернемся к твоему сыну, – глумливо сказал Бовенар. – Рассказать, что именно мы делали с ним? – Он рассмеялся. – Или лучше показать? На тебе, а?
– Хватит болтать! – Мюрр явно был раздражен. – Лучше закрепи на нем браслеты. Смотри, он почти освободился.
Брови Бовенара удивленно поползли вверх.
– В самом деле! Ты вовремя заметил, Мюрр!
Песчаный Дух почувствовал, как оковы холода сменились обычными – железными. Отлично! У него снова появился шанс. Пусть крохотный, но это лучше, чем ничего.
Амечи в красном плаще проследил, как Бовенар защелкивает замки, потом перевел взгляд на Миссела:
– Ответь на вопросы, дейв, и умрешь быстро. А нет…
– Мы повторим с тобой то, что делали с твоим ублюдком, – со смехом договорил Бовенар.
Мюрр мельком взглянул на него и вновь сосредоточился на Мисселе.
– Тебе лучше ответить правдиво. Ты уже понял, что я – Повелитель Холода, и намного сильнее тебя. Так что не ври, вранье я почувствую. Итак. Вопрос первый. Ты успел послать своим хотя бы одно сообщение?
Песчаный Дух молча повращал глазами, намекая, что на каждое его слово Корона Абира откликнется болью. Дескать, неплохо бы снять заклинание, а уж потом разговаривать. Палачи переглянулись, и у Миссела замерло сердце – а вдруг снимут?! Тогда он получит доступ к силе, и даже если не суждено ему вырваться из подвала, то хоть умрет не на пыточном столе, а в бою.
– Снимем? – В голосе Бовенара послышалось сомнение. – Никуда он и без Короны не денется. Нас же двое, а он один.
Амечи в красном плаще не ответил, задумчиво разглядывая Миссела, и у того по коже побежали мурашки – ему показалось, что по лицу и телу провели холодной колючей льдинкой.
– Нет, – наконец принял решение Мюрр. – Пусть в Короне… Тебе, дейв, придется потерпеть. Можешь отвечать односложно: да-нет. Повторяю вопрос: ты успел что-нибудь сообщить?
– Пошел в задницу! – Миссел корчился от боли при каждом слове, но договорил.
– Видишь, Корона разговору не помеха, – улыбнулся Мюрр. – Так были сообщения или нет?
На этот раз Песчаный Дух промолчал. Сообщений не было. Он не хотел голословно обвинять амечи, решил проверить все как следует. Проверил, называется! А теперь сообщение не послать – живым его из этого подвала не выпустят.
– Попробуем по-другому, – пробормотал Мюрр.
– Дай я! – оживился Бовенар и потянул со стола клещи.
Миссел презрительно усмехнулся. Повелитель Холода верно истолковал его усмешку.
– Ты не боишься пыток, дейв?
– Не боюсь! Я умею терпеть! – Песчаный Дух нарочно произнес много слов, хотя за каждое получил толчок боли от Короны.
Мюрр покачал головой и с непонятным сожалением взглянул на Миссела.
– На свете есть кое-что и похуже боли, дейв. То, что не выдержать и тебе.
Повелитель Холода взмахнул рукой, и перед лицом Миссела возник голубоватый клинок – помесь тонкого кинжала и трехгранной иглы. Клинок висел в воздухе, медленно поворачиваясь во все стороны, играя полупрозрачными гранями, дыша холодом, дразня.
– Ты послал сообщение?
Песчаный Дух промолчал. Клинок нацелился острием в глаз. Миссел затаил дыхание и вжался затылком в теплую доску стола. Глаза – средоточие стихии. Остаться без глаз – лишиться Силы. Каждый Высший предпочтет самую лютую смерть такой потере. Так вот что имел в виду Мюрр. Что ж, он прав – это во стократ хуже боли. Подобное сломает любого Высшего. Именно поэтому глаза – неприкасаемы. Таков безмолвный уговор между амечи и дейвами. Даже истязая Хаала, Ученики Богов не трогали его глаза. Они знали: дейвы простят гибель одного из них, как бы она ни была страшна. Но они не простят даже одного единственного выбитого глаза. За такое они будут мстить беспощадно, не жалея себя, до конца, до полного истребления врага.
– Ты послал сообщение?
Холодное острие опустилось ниже, пощекотало ресницу, оцарапало веко и чуть-чуть отодвинулось в сторону. Миссел попытался унять невольную дрожь. Нет, Повелитель Холода не посмеет. Только не глаза.
– Последний раз: да или нет?
Осторожное касание холода, это не укол – намек. Посмеет! Что ему уговор! Мисселу стало по- настоящему страшно – до полуобморока, до мокрых штанов.
– Да!!! Послал!!! – закричал он. Его крик перешел в вой – ледяное острие пронзило глазное яблоко и ввинтилось в мозг. Но из раны не захлестала кровь, а вырвался яростный фонтан песка. Тело Миссела выгнулось дугой с такой силой, что с громким треском разорвались прибитые крылья, с хрустом сломались кости прикованных к столу запястий. Тяжелый, привинченный к полу дубовый стол заходил ходуном, сотрясаемый конвульсиями бьющегося тела. Миссел выл, захлебываясь ни с чем несравнимой мукой уходящей стихии, а в уши бил спокойный голос палача:
– Я же предупреждал тебя насчет вранья, дейв! Кстати, не надейся сойти с ума – я удержу тебя в полном рассудке. Ну, что? Будешь отвечать? Или ты хочешь лишиться и второго глаза?
– Нет! Не надо! Я не посылал сообщений! – Конвульсии сменились сухими рыданиями. Слез нет, только хрип и корчи покалеченной души.
– Хорошо. Успокойся. Сейчас тебе станет легче.
На веки легли холодные ладони, и страдание ушло, сменяясь блаженным безразличием.
– Ну, что? Ты готов отвечать на вопросы? – спросил Мюрр.
«Какая теперь разница, – безучастно подумал Миссел. – От моих ответов ничего не зависит. Война неизбежна. Если амечи ударят первыми, то застанут нас врасплох и несомненно победят. Если бы мне удалось предупредить Правителя, тогда еще оставался бы шанс, а так…».
– Да, я отвечу. – В такт словам Корона жалила болью, но Миссел почти не ощущал ее. Она ничтожна по сравнению с той мукой, что он пережил несколько мгновений назад.
– Что Проклятым известно о происходящем на Ксантине?
– Почти ничего.
– А о том, что Черный Чародей – амечи?
– Нет.
Молчание. Затем следующий вопрос:
– У тебя на пальце след от кольца. Ты – Змееносец?
– Да.
– У тебя остались Должники?
– Да.
– А ты смог бы передать кому-нибудь свое право Змееносца?
– Ну… – Миссел не совсем понял вопрос. – Да. Конечно. Но только дейву. Амечи не сможет принять кольцо… Не сможет прикоснуться к нему, даже если сильно захочет…
– Я понял. А где сейчас кольцо?
– Со мной.
– Что значит, с тобой?!
– Это трудно объяснить… Кольцо всегда со мной, даже если сейчас его нет.
– Ладно. Хочешь пить?
– Да.
Холодные ладони покинули лицо Миссела. Сразу же вернулась пульсирующая боль в запястьях и острое жжение в опустевшей глазнице. Впрочем, боль уже терпима – в отличие от мысли, что часть стихии ушла навсегда, и половина души мертва.
– Распорядись, чтобы его напоили, – сказал Мюрр Бовенару.
– Я его лично напою… кровью! – взбрыкнул тот. – Продолжим пытку.
