До ночи Иванна и Дёмка просидели возле шалаша. Дёмка рассказывал о своих похождениях. Иванна слушала молча, не перебивала, не задавала вопросов. Когда Дёмка кончил, она сказала:
– Хорошо, что смерть рассудила тебя с Лупаном и не сделался ты убийцей. Не прими, однако, в обиду мои слова. Я сама поступила бы так же, как ты, и пошла бы по следу.
Глава VI. ХРАМ НА ЛАДОНЯХ
Чуть свет Дёмка отправился в город разыскивать Иванниного приезжего. Прошёл взад и вперёд по Большой улице, заглянул на боковые, долго толкался среди лавчонок торга. Чуть не каждого встречного расспросами останавливал.
– Попутчика я потерял. Немочь ему на подходе к Владимиру приключилась. Пока за водой бегал, он и исчез. Не слыхали?
– Слухов таких не хаживало. Сам, должно быть, поднялся.
– Замертво он, как бревно, лежал.
– Из себя-то каков?
– Волосы рыжие, плечи широкие, одет не по-здешнему.
– Приметный. Знали, если бы во Владимире объявился.
– К детским в лапы мог угодить, – пробурчал мужичонка с худым испитым лицом, нетрезвый с утра.
В другой раз народ на пьянчужку бы цыкнул, а тут поддержали.
– Верное слово. От детских всего дожидайся. Драка на улице – детские завели. Вырвали у почтенного человека бороду – детских рук дело. Коня свели со двора осёдланного – снова они, – посыпалось, как горох из продранного мешка. Во всех городах ненавидели детских.
– Вои лихие, в сечах одерживают победу, без страха жизнь отдают, – стал на сторону детских рослый малый в исправном кафтане. На малого замахали руками:
– Сеча – дело княжье. Народу без надобности друг с дружкой за Киев биться. Бесчинства детские творят во всех делах.
– Доверит им князь собрать пошлину-мыту за провоз товаров или переезд через мост – львиную долю оставляют себе.
– Одно слово, что лихоимцы. Деревянной ложкой есть не приучены, серебряной желают щи с наваром хлебать.
Дёмка послушал-послушал и направился в лавку Евсея. Старый купец рассудил точно так же, как мизинный народ на торгу.
– Плохо дело, когда замешаны детские, да ещё с боярином Кучковым во главе. А ты вот что, Дементий: ступай на подворье, будто по надобности какой пришёл. Сам вопросов не задавай. Послушай, о чём челядь между собой толкует.
– Правда твоя, путь один – на подворье. Мне и без того князя повидать надо, припозднился уже. Медка на время возьму.
Евсей с сомнением посмотрел на Дёмку, покачал головой.
– Поступай как знаешь. Да про оглядку помни.
На подворье Дёмка влетел подбоченясь, словно дворянин или сынок боярский. Спрыгнул с коня, сказал проходившему челядинцу:
– Посолец от князя Ивана Берладника.
Челядинец прищурил глаза. Дёмка вынул из сумки перстень. Камни заполыхали на солнце.
– Передай князю Андрею Юрьевичу без промедления.
Челядинец взял перстень, вразвалку пошёл к крыльцу. Отсутствовал он долгое время. Дёмка успел наслушаться разговоров. Детских на подворье много вертелось. Одни об императоре германском толковали, другие сообщали друг другу, что бычью тушу к обеду разделывают. Про случай в лесу никто не обмолвился.
Наконец появился челядинец, поманил Дёмку:
– Князь Андрей Юрьевич ждёт тебя в Синей горнице.
– Всё равно какой цвет, лишь бы поскорее.
– Ишь, торопкий, спешку умерь.
Но оказалось, что князь торопился сам.
– С речью прибыл? – спросил он Дёмку, едва переступил Дёмка порог.
– С речью, князь Андрей Юрьевич.
– Быстро сказывай, большие дела меня дожидаются.
Дёмка постарался изложить свою речь как можно быстрее.
– Узнаю князя Ивана Берладника, – сказал Андрей Юрьевич, когда Дёмка кончил. – Во всём сохраняет он княжье достоинство. В ответной речи проговоришь так: «Здравствовать тебе на многие годы, князь и друг Иван Ростиславович. Благородство твоё мне известно, и слову твоему, как собственному, верю. Верь и ты мне. Киевский стол воевать намерения не имею. Прежде всего, мимо права поступка не совершу, когда есть старшая Мономахова ветвь. Дядя и сыновья старших братьев отца ближе меня стоят к киевскому столу. Второе дело – земли собирать вкруг Владимира буду. Тебе же желаю возвернуть свой удел».
