– Я это знаю, но иногда я подозреваю, что у тебя здравого смысла в голове не больше, чем у мула! – закричал Кейл, но уже тоном ниже.
Это был первый их спор после свадьбы. Мики не понравилось, что Кейл вернулся к раздражающей ее манере приказов. Она понимала, что Кейл за нее боится, но не хотела, чтобы с ней обращались подобным образом, да еще когда это наблюдал Рубен.
– Ты можешь оскорблять меня до посинения, но я не уеду! – Свое заявление она подтвердила полным решимости взглядом.
Буркнув что-то про себя, Кейл сделал шаг назад и целую минуту молчал. Рубен тоже молча переводил взгляд с мрачного Кейла на гордую Мики.
– Хоть ты поговори с ней, Рубен, – наконец попросил у него Кейл.
Рубен открыл было рот, но тут же поднял руки вверх.
– Я не сую нос в домашние споры, – объявил он и двинулся к конюшне, ведя на поводке кобылу. – Ссорьтесь сколько хотите. Это одна из радостей супружества.
Скрестив руки на груди, Кейл изучающе смотрел на Мики.
– Ты считаешь, что мои страхи смешны?
– Да, – подтвердила она.
– Думаю, я люблю тебя слишком сильно, – внезапно признался он, обняв Мики за талию и подтолкнув ее к дому. – Это было моей главной проблемой с того момента, как я тебя встретил. Я не хотел, чтобы ты приняла участие в гонках, боялся, что тебе это принесет только неприятности. Так как ты не захотела ехать со мной в Техас, я решил остаться с тобой на участке, который ты застолбила. Я хотел быть рядом, когда ты столкнешься с неизбежными трудностями.
Кейл помолчал, открывая ногой дверь.
– Еще тогда я боялся, что слишком к тебе привязан, что это тебя от меня оттолкнет. Очень уж ты независимая и волевая, чтобы терпеть, когда за тобой кто-то увивается, как хвост. Но впервые в моей жизни я так волновался за чью-то судьбу. Я знал, что ты не хочешь, чтобы тебя холили и лелеяли, как хрупкий сосуд. Это совсем не свойственно твоему характеру, тем более после того, как ты столько лет сама вынуждена была себя защищать. – Он бережно обнял Мики и, сунув нос в ее серебристые волосы, ощутил их сладкий аромат. – Мне приходится сдерживать себя, чтобы не давать тебе приказы, чтобы не бегать следом, как курица-наседка. Но если тебе больно, мне становится еще больнее; когда ты чего-то боишься, я боюсь за тебя еще больше. Я не хочу терять тебя, Ки, – мягко проговорил он.
Мики была тронута этими словами, но не успела она ответить, как Кейл продолжил:
– Обещай мне, что ты останешься в доме на несколько дней, когда мы определим, кто на тебя покушался и по какой причине.
– Хорошо, – уступила Мики. – Я выполню твою просьбу. – Обняв его, она лукаво улыбнулась. – Но поскольку я вынуждена буду сидеть в доме, тебе придется меня развлекать...
Улыбка Кейла была широка, как река Канейдиан.
– Я брошу все дела и прослежу, чтобы тебе не было скучно, – мягко ответил он. – Я уверен, что мы найдем, чем себя занять. – Он приложил мозолистую руку к ее лбу и шутливо нахмурился: – Похоже, у тебя горячий лоб. Это признаки лихорадки. Думаю, тебе надо отправиться в кровать... и немедленно.
Мики не возражала.
Мики держала свое слово два дня. И поскольку Кейлу не удалось кого-нибудь найти вокруг ранчо, она отважилась сделать вылазку из дома. Она решила, что тот, кто хотел ее убить, вероятно, отказался от своих планов.
Пока Рубен и Кейл возводили ограду, Мики незаметно выскользнула из дома, чтобы оседлать Санданса и прогуляться на нем по окрестностям. Несколько минут езды верхом, решила она, ей не повредят.
Но не прошло и десяти минут, как раздался звук ружейного выстрела. Мики поспешно пригнулась к шее Санданса и огляделась. Можно было заставить лошадь скакать во весь опор обратно к дому, но конь еще не оправился от раны, и Мики боялась причинить ему вред. Она перевела коня на рысь, но пришпоривать его не стала. Когда мимо просвистела вторая пуля, Мики увидела, как к ней галопом несутся Кейл и Рубен.
Кейл бросил на нее взгляд, каким охотник смотрит на тигра. Буркнув: «Поговорим позже», Кейл устремился к ряду кедровых деревьев и подсолнухов, обрамлявших маленький пруд.
Решив, что сейчас для нее самое лучшее – это вернуться домой, чтобы по дороге назад Кейл несколько остыл, Мики направилась к конюшне. Оставив Санданса, она пошла к дому – и тут дорогу ей преградила чалая, на которой грозно восседал Кейл.
Спрыгнув с чалой, Кейл сделал шаг к непокорной жене.
– Ты дала слово, что будешь оставаться в доме. Как только я зазевался, ты тут же начала вытворять, что тебе вздумается.
Решительно схватив ее за руку, Кейл обернулся и приказал еще не сошедшему с коня Рубену:
– Отправляйся в Эль-Рино, найди шерифа и попроси его организовать облаву. Я не хочу больше опасаться за жизнь Ки! Кто-то задумал ее убить, и я не буду ждать, пока это произойдет!
Когда Рубен умчался, Кейл мрачно посмотрел на приветливую улыбку Мики.
– Женщина, ты становишься совершенно невыносимой! – отрезал он. Он показал рукой налом, где должна находиться Мики. – Я никого не увидел в кустах и полевых цветах. И пока мы не найдем этого возможного убийцу, ты не должна никуда выходить. Ты... это... поняла? – медленно произнес он, делая ударение на каждом слоге.
Вдруг в воздухе раздался еще ружейный выстрел. Мики и Кейл одновременно повернули головы на юг. Не произнеся ни слова, Кейл одним махом вскочил на свою чалую и понесся туда, откуда стреляли. Мики в недоумении закусила губу. Если она сейчас отправится за Кейлом, он будет в ярости. А если не тронется с места, то умрет от неизвестности. Мики мгновенно решила, что как-нибудь выдержит назидательную тираду Кейла. Она побежала к конюшне, чтобы оседлать одну из кобылиц. Нужно было скакать очень быстро, и она не стала рисковать здоровьем Санданса. Для этого коня сегодня упражнений было достаточно.
Кейл осторожно пробирался сквозь кусты, которыми густо зарос ручей. Когда он услышал за спиной топот копыт, то резко повернулся в седле и направил пистолет на приближающегося всадника. К его изумлению, над холмом появились развевающиеся на ветру волосы Мики. Дьявол, есть ли что-нибудь, что может заставить эту женщину вести себя осмотрительно? Ее следовало привязать к кровати!
– Черт побери, женщина, если тебе наплевать на твою безопасность, по крайней мере уважай мои чувства! – не слишком вежливо заорал Кейл, когда Мики остановилась рядом с ним. – Называй меня чересчур сентиментальным, если хочешь, но я уже привык, когда ты рядом. Если тебя убьют, мне придется мучиться весь остаток жизни!
Мики только рассмеялась в ответ. Он был так раздражен, что не был способен понять разумности ее поступка. Никогда она не считала эту мощную гору из мышц и мускулов сентиментальной. Тем не менее эти слова ей польстили – впервые Кейл сказал, что он к ней привык. Как он не может понять, что он ей тоже дорог и что она не хочет его терять? Он отправился искать стрелка, и она привезла ему оружие.
– Я здесь потому, что я люблю тебя, – пробормотала Мики.
Похоже, Кейл понял ее мотивы. Гнев медленно исчез с его лица. Мало того – когда он смотрел в ее сияющие глаза, на его лице, как он ни сдерживался, расплылась довольная улыбка.
– Ладно, пойдем. Но держись ко мне ближе. Я не хочу, чтобы ты служила приманкой.
Когда они прокрались через густой кустарник, Кейл заметил на берегу ручья лежащую фигуру. Он приложил палец к губам, приказывая Мики молчать. Они оба подняли свои пистолеты и бесшумно двинулись к ручью, надеясь застать незнакомца врасплох.
Когда Кейл всмотрелся в лежащего через листву, у него по спине поползли мурашки. Человек лежал лицом в ручье, держа в руке открытый ранец. Другая рука была согнута, а одна нога была нелепо вывернута. Такая неудобная поза могла быть только у покойника.
Когда они подошли к трупу, у Мики замерло сердце.
– О Боже. Не может быть... – Мики разинула рот и схватилась за Кейла, чтобы не упасть. Она узнала этого человека, но не могла поверить собственным глазам.
– А я думала, что Морган мертв! Кейл засунул «кольт» в кобуру.
– Это так и есть, – спокойно сказал он. – Во второй раз...
