придумать правдоподобное объяснение.
— Кто может заметить? — беспечно откликнулась Тэра. — В это время, кроме нас с тобой, бродят только призраки, ведьмы и оборотни.
Она воспользовалась случаем, чтобы зарыться пальцами обеих рук в густую темную поросль на груди Стоуна. Как-то сами собой руки ее двигались все ниже и ниже, пока не коснулись кромки брюк. Заметив выразительный блеск ее глаз, Стоун засмеялся и крепче привлек девушку к себе.
— Ты разбиваешь вдребезги все мои благие намерения! Завтра… нет, уже сегодня мне снова придется сесть в седло, и…
— Боже мой!
Восклицание: раздалось совсем близко, мгновенно разбив вдребезги чары, в плену которых находились оба. Они повернулись одновременно. Джулия стояла, прижимая ладонь ко рту, и на ее хорошеньком личике застыло изумленное выражение. Сердце Тэры болезненно сжалось, Стоун нахмурился, лихорадочно ища оправдания и не находя их. Джулия отступила и пошатнулась, словно земля колебалась у нее под ногами.
— Так вот, значит, как ты не можешь выносить его! — с трудом выговорила она, судорожным движением отводя руку и пряча ее за спину. — Так вот как ты стараешься избегать его! Я верила тебе все это время, верила, как круглая дура, а ты подло, как змея, подползала к Стоуну за моей спиной!
Девушка повернулась и бросилась прочь. Это было больше, чем Тэра могла выдержать.
— Джулия, Джулия! Постой! Я все объясню! Я не хотела, чтобы так случилось!
Она схватила подругу за руку, но та рывком высвободилась и уставилась ей в лицо с выражением, близким к отвращению.
— Не продолжай, я знаю все, что ты скажешь! Что я сама толкала вас друг к другу, так ведь?
Тэра тяжело вздохнула. Ей невыносимо было видеть слезы, текущие по щекам подруги, но она заставила себя встретить обвиняющий взгляд.
— Верь или не верь, но я понимаю все, что ты чувствуешь. Ты обижена и рассержена, ты чувствуешь себя преданной, и, наверное, оправданий мне нет, но поверь хотя бы одному. Я не хотела, чтобы так случилось.
— Не хотела, но допустила, так какая же разница! — выкрикнула Джулия.
Стоун наконец приблизился к девушкам. Рука его, как недавно рука Тэры, сомкнулась на запястье Джулии, и на этот раз, как та ни трепыхалась, вырваться ей не удалось. Глаза его сузились, рот упрямо сжался.
— Тэра, уходи! — скомандовал он и бросил ей взгляд, который исключал любую возможность протеста. — Возвращайся в палатку, а с Джулией я сам поговорю.
Несмотря на резкость, в речи его снова появился заметный техасский акцент, и Тэра поняла, что разговор коснется только данного происшествия, что Стоун не намерен открывать хотя бы часть правды о себе. Он снова был хозяином положения, и она послушно кивнула.
Пока она не исчезла из виду, Стоун так и стоял, молча глядя в залитое слезами лицо Джулии.
— Твое внимание мне льстило, милая, льстит и сейчас. Ты хозяйская дочь, а я простой ранчеро. Но сказать по правде, я с самого начала думал, что ты еще девчонка, которая пробует играть с нашим братом, не соображая своей глупой головой, что это опасно. За что ты злишься на Тэру? Она отбивалась, как могла, когда ты толкала ее ко мне в своих личных целях. Ты сделала все, чтобы как можно чаще оставлять нас наедине, не принимая в расчет того, что я из плоти и крови, что это может ударить мне в голову. Когда мы с Тэрой ссорились поначалу, когда она просила тебя отстать от нее со своими глупостями, ты меньше всего думала, к чему это может привести. Она готова была для тебя на все, она переступила через неприязнь ко мне, и ты не имеешь права ее упрекать.
Девушка опустила глаза, кусая дрожащие губы. Это были совсем не те слова, которых она ожидала. Она надеялась, что Стоун все объяснит к ее полному удовлетворению, скажет, например, что Тэрой только пользуется, а ее любит. Внезапно возмущение сменилось в Джулии чувством смущения, а потом и стыда. Она готова была безжалостно толкнуть подругу в постель Стоуну так же, как до этого подталкивала в его компанию. Она не имела права упрекать Тэру ни в чем, потому что ждала от дружбы только услуг, как бы далеко они ни вели. И подруга великодушно шла на поводу у каждого ее желания, фактически принося себя в жертву ее полудетскому эгоизму! Осознать это было мучительно больно, и девушка не понимала еще, что рождается ее новое «я».
— Лорен ходит за тобой, как опоенный, а ты его и в грош не ставишь, — продолжал Стоун. — Учти, так, как он, тебя уже никто любить не будет, потому что, девочка моя, любовь на дороге не валяется. И уж конечно, не каждый мужчина позволит собой играть, позволит бросаться то к нему, то к другому, сегодня решать то, а завтра это, изводить его капризами. Скажи спасибо, что тебе встретился такой вот покладистый парень. Мало кто из нас признает за своей избранницей свободу выбора. Видишь теперь, что все вокруг позволяют тебе топтать себя, играют в благородство? А вот мне это не по нутру, так что я скажу тебе все как есть. Мы год знаем друг друга, верно? Это срок немалый, и если бы нам суждено было столковаться, это уже случилось бы, и притом без сводни, в которую ты превратила свою подругу.
Стоун невесело усмехнулся и отер мокрые щеки Джулии, которая так и стояла перед ним, глядя себе под ноги.
— Вот что я тебе советую, милая: как увидишь Лорена, присмотрись к нему получше. Пора тебе повзрослеть и разобраться, чего ты хочешь. Если у парня нет и шанса, так ему и скажи, но учти, после этого ты его потеряешь, потому что он не останется на ранчо. Ты можешь оттолкнуть и Тэру, но только с чем ты останешься? Ни дружбы, ни любви. Я не могу быть и не стану заменой им двоим, потому что между нами попросту не могло ничего быть, и Тэра тут ни при чем. Винить тут некого, так уж сложилось, и у тебя нет другого выхода, кроме как принять это.
Тиски его пальцев на запястье Джулии разжались, он отвернулся и пошел прочь. Джулия смотрела ему вслед до тех пор, пока не стихли шаги, потом слезы полились неудержимым потоком. Еще несколько часов назад она чувствовала себя красивой, любимой, всемогущей и счастливой и вот теперь рыдала в одиночестве, униженная и оскорбленная. Ей было обидно, что она одна была так слепа, что Стоун и Тэра да и Лорен Маршалл относились к ней как к капризному, избалованному ребенку. Она разыгрывала из себя королеву, походя топча чувства других и не давая себе труда задумываться над последствиями своих поступков.
Но измениться полностью за несколько минут не удавалось никому, и по мере того, как поток слез иссякал, Джулия начала инстинктивно искать, на кого еще можно возложить вину. Потерять Тэру и Лорена было слишком невыносимо, туг Стоун был прав, но что касается его самого… он, в сущности, никогда и не был в ее жизни. Не желая полностью признавать жестокую правоту его доводов, девушка начала выискивать в них слабые места, что-нибудь такое, за что можно ухватиться, чем воспользоваться как поводом для праведного гнева, иначе окажется, что она одна способна на низость.
Тэра честно постаралась уснуть, но в ее состоянии это было попросту невозможно. Сцена у реки, внезапное появление Джулии не выходили у нее из памяти. Наконец она махнула рукой на сон. Тэра решила пробраться к палатке Джулии, но ее внимание привлекло отдаленное лошадиное ржание. Движимая любопытством, она поднялась на небольшой плоский отрог скалы, тот самый, за которым добрую половину ночи ранчеро выискивали и ловили отбившийся от стада скот. Инстинктивное чувство опасности заставило девушку со всей осторожностью заглянуть в небольшое ущелье. Три всадника трудились там вовсю, передвигаясь от одной группы связанных животных к другой и снимая путы.
Поскольку полная луна продолжала щедро заливать окрестности светом, всадники были видны, как днем. Что-то во внешности одного из них встревожило Тэру, сначала смутно, но потом, когда он снова вскочил на лошадь и двинулся дальше, тревога перешла в настоящий страх. До сих пор девушка видела этого человека только днем. Отчасти дело было в сходстве времени суток, отчасти в том, как он держался в седле — так или иначе, она вдруг поняла, кто хладнокровно убил безоружного старика.
В первый момент Тэра ощущала только непреодолимую потребность бежать, скрыться, но усилием воли справилась с порывом. Куда важнее было сообщить Стоуну о том, что животные, па поимку которых ушло столько времени и сил, как раз и должны были перекочевать в стадо Симпсона. Девушка досмотрела спектакль до конца, невольно качая головой при виде того, как легко злоумышленники управлялись с бычками и коровами, несколько часов пролежавшими без движения. Заводилой, разумеется, был сам
