неотесанных мужланов, как ты. У меня достаточно денег и власти, чтобы поступить по-своему. Тебе следовало это понять – прошлой осенью ты получил неплохой урок.
Тори попыталась соскользнуть с седла, но Дру крепко держал ее.
– Я еду в Чикаго, – упорствовала она.
– Может быть, но прежде ты должна поговорить со мной, и, черт побери, ты меня выслушаешь!
Тори не успела ничего ответить, а Дру уже выехал за дверь, пуская Лунный Огонь самым быстрым галопом. И он не сбавлял скорости, пока они не достигли окраин города.
ГЛАВА 38
Тори была вне себя от гнева. Ее похищали уже столько раз за последние несколько месяцев, что ей это изрядно надоело. Когда Лунный Огонь остановился и Дру стащил ее с седла, Тори набросилась на него с кулаками. Она колотила его в грудь и обзывала всякими нелестными прозвищами, которые приходили ей в голову, хотя она и не очень хорошо умела ругаться. Тори дралась, как разъяренная кошка, а Дру приходилось уворачиваться, чтобы избежать ее ударов. Боже всемогущий! Он ведь только хотел с ней поговорить.
Когда Тори потеряла равновесие, нанося удар и промахнувшись, Дру рванулся к ней, как тигр. Его губы прижались к ее губам, и у нее перехватило дыхание. Он стиснул ее так, что почва ушла у нее из-под ног.
– Не оставляй меня, Чикаго, – с трудом сумел произнести он, когда поднял голову, для того чтобы вздохнуть. Его руки скользнули вниз по ее позвоночнику, и он дотронулся знакомым жестом до ее ягодиц. – Я привык, что ты находишься рядом.
– Это вряд ли послужит основанием для того, чтобы я осталась, – с трудом выдавила из себя Тори, борясь с той приводящей ее в бешенство дрожью, которую Дру так легко вызывал в ней. – Ты уже отплатил Хуберту, а мой отец – моей матери. А я устала от того, что все меня используют как средство посчитаться друг с другом!
Едва Тори начала говорить, как вся ее зажатая до этого обида выплеснулась наружу, словно поток талой воды.
– Всю жизнь я, как мне кажется, оказываюсь в центре той или иной вражды. Мне приказывали и заставляли делать то, что, как мне говорили, должны делать настоящие леди, и именно тогда, когда ожидается, что они это будут делать. Первый раз в жизни я собираюсь делать то, что хорошо для меня самой, и пусть будут прокляты твое неправильно понятое чувство ответственности и твои хитроумные замыслы. Я не нужна тебе и никогда не была нужна. Я была только обязанностью, которую ты взвалил на себя. Я была наивной неопытной невинной девчонкой, которую ты научил, как выжить в этих диких местах. Я была тебе женой, которую ты взял, так как считал долгом чести спасти мою репутацию и успокоить моего отца.
Тори коротко вздохнула и продолжала:
– Я была той любовью, которая тебе была не нужна, потому что у тебя есть братья, о которых тебе нужно заботиться и за кем необходимо присматривать. Я ничего для тебя не значу, и ты только потому хочешь, чтобы я осталась, что считаешь это ответственным и разумным поступком. – Фиалковые глаза сверкнули, глядя на него. – Признай это, Монтана, а затем отвези меня в гостиницу, – орала она, как будто он оглох.
– Хорошо, я признаю, черт побери, меня очень забавляло, что я женюсь на невесте Хуберта, – пробормотал Дру. – Когда я ему об этом рассказал и увидел выражение его лица, мое чувство мести иссякло. Хуберт лишил меня целого состояния в прошлом году, когда я пригнал скот на рынок. После того, как мы с ним поссорились, он использовал все свое влияние, чтобы помешать мне продать скот другим покупателям, и я был вынужден согласиться на его бросовые цены. Конечно, я хотел отомстить этому подонку. Кто бы не захотел на моем месте?
Дру держал Тори на расстоянии вытянутой руки и смотрел ей прямо в глаза.
– Верно и то, что я почувствовал себя обязанным жениться на тебе после того, как мы стали близки. Но, проклятие, Чикаго, даже если ты считаешь, что прекрасно понимаешь меня, есть три вещи, которые тебе нужно узнать прежде, чем ты уедешь. Первое, это то, что я тебя не предавал, как тебя уверяли эти две принцессы в ситцевых платьях. Я зашел к Элеоноре и Софи, когда у них были двое их обычных клиентов. После небольшого нажима они признались, что Тайрон подкупил их, чтобы они скормили тебе всю эту ложь.
– Будь проклято его черное сердце за этот обман, – пробормотала Тори вполголоса…
– И я того же мнения, – согласился Дру. – Тайрон был знаменит как человек, который сеял недовольство и смуту всякий раз, когда ему представлялся удобный случай. Он, возможно, попытался отделаться от Дюка Кендрика, потому что этот нанятый им гангстер обладал таким же самомнением, как и сам Тайрон. Уэбстер никогда не любил соперников.
– Я думаю, что его жестокая шутка была просто способом отплатить мне за то, что я ему угрожала, когда обрушилась на него и его трех приспешников, – размышляла Тори вслух.
– Что-что ты сделала? – произнес Дру сдавленным голосом, глядя на нее вытаращенными глазами. – Господи, Чикаго! О чем ты думала? Просто удивительно, что Тайрон не велел Дюку пристрелить тебя на месте!
– Я хотела, чтобы они знали, что я не позволю им больше покушаться на моего отца, – защищалась Тори. – Тайрон постоянно уходил от ответственности за убийства, и я не могла закрывать глаза на его гнусные выходки. Поэтому я все ему высказала.
Пока Дру что-то бормотал о глупой браваде Тори, она хмурилась, с любопытством глядя на возвышающегося перед ней гиганта.
– А какие еще две вещи мне нужно знать, Монтана? – спросила она нетерпеливо. – Я хочу успеть на дилижанс, а времени осталось совсем мало. Скажи, что ты намеревался сказать, и побыстрее.
Загорелым пальцем он провел по ее пухлым губкам:
– Второе и самое главное, что я хочу сказать, это то, что я тебя люблю и не хочу, чтобы ты уезжала и оставляла меня одного. Прошлая ночь, которую я провел без тебя, была для меня сущим адом. Я не мог заснуть ни на минуту. Я лежал, как рыба, выброшенная на песок, думая, как сделать так, чтобы ты
