надо только как следует подумать и обнаружить его.
Ее глаза упали на пустую бутылку из-под виски, и в голове немедленно сформировался план. Алекса улыбнулась. Порок Сайласа может стать ее спасением, если только ей удастся добраться до него.
Она свалилась с койки на пол, больно ударившись коленями. Потом поползла вперед. Алекса извивалась, скрежетала зубами, прижимала голову к коленям и вытягивала руки как можно дальше за спину. Потом, ощупав пальцами ножки стола, обнаружила бутылку и попыталась схватить ее руками. Когда ей удалось обхватить горлышко онемевшими пальцами, бутылка закачалась, упала на пол и разбилась на несколько кусков.
Алекса приподняла голову и посмотрела через плечо, выбирая глазами кусок побольше, который послужил бы ей вместо ножа. Она терпеливо пилила веревки до тех пор, пока руки не заболели. Тогда она остановилась, немного отдохнула, но не стала мешкать долго – Сайлас может вернуться в любую минуту и обнаружить, что она пытается сбежать.
Это приведет его только в еще большую ярость, напомнила она себе и вернулась к своему занятию. Стараясь не порезаться, Алекса выгнула шею, пытаясь увидеть, что делает. Увы, это было невозможно. Одно неловкое движение, и она порежется. Значит, оставит след, по которому Сайлас сможет преследовать ее. Это может оказаться его первым и единственным в жизни удачным преследованием, язвительно подумала Алекса. Эта мысль напомнила ей, что именно он непосредственная причина всего ее горя. Именно Сайлас – тот лживый проводник, что завел ее семейство в преисподнюю, а сам ускользнул, как змея. А потом объявился в Сент-Луисе и начал преследовать ее.
Господи, как же она его ненавидит! Он просто жестокий зверь без единой унции совести. Терзаемая жуткими образами, Алекса изо всех сил пилила зазубренным стеклом по веревкам, пока ее руки не свело от боли. Но на этот раз она не остановилась, не дала себе отдохнуть, а только сцепила зубы и продолжала пилить. Пилить со слезами на глазах. Казалось, прошла целая вечность.
Наконец напряжение ослабло, и Алекса почувствовала, что веревка перерезана. Со вздохом невероятного облегчения она освободилась от обрывков и начала растирать занемевшие запястья. Размяв ничего не чувствующие пальцы, покрутив кистями и восстановив кровообращение, Алекса начала развязывать щиколотки. Потом оперлась на стол и проверила, действуют ли ноги. И заспешила к выходу.
Алекса осторожно высунула нос за дверь и заметила в проходе у трапа мужской силуэт. Проклятие! Да неужели весь этот корабль так и кишит тенями, только и ждущими, как бы наброситься на нее? Алекса задержала дыхание. Шаги эхом отдались по всему коридору, остановились у капитанской каюты и двинулись дальше. Она опасливо подождала еще минуту, выглянула из каюты – у трапа никого – и только после этого выскользнула наружу. Она прижалась спиной к стене и, держась темной стороны, осторожно двинулась к ступенькам, ведущим на главную палубу.
Вскарабкавшись наверх, она присела и быстро взглянула налево и направо. Что-то буркнула себе под нос, заметив первого помощника, неторопливо прогуливающегося вдоль поручней. Вот он остановился, оперся руками и начал смотреть на берег, а ценные секунды ускользали. Алекса быстро оглянулась на трап, молясь про себя, чтобы Сайлас не появился из темноты прежде, чем она прокрадется мимо мечтателя и удерет на берег.
Наконец помощник оттолкнулся от поручня и направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу. Алекса поднялась. Сердце ее яростно колотилось. Она стояла, приготовившись рвануться и побежать, как только старший помощник повернется к ней спиной. Свобода была так близко и все же так далеко… Все в ней напряглось в ожидании.
Алекса уже приготовилась ринуться вперед и устремиться к сходням с корабля, как вдруг с нижней палубы шхуны раздался резкий грохот пистолетного выстрела. Алекса замерла как вкопанная и взглянула наверх – старший помощник резко обернулся и уставился в сторону трапа. Она попятилась, перестала дышать. Нерешительно постояла. Она знала, что должна бежать со всех ног, спасать свою жизнь и все-таки хотела узнать, что же такое Сайлас и Чанлер прячут в трюме. Алекса перевела взгляд на первого помощника, но он не двинулся с места, хотя наверняка умирал от любопытства, как и она.
И если правда, что любопытство кошку сгубило, то Алекса направлялась прямо навстречу серьезным неприятностям. Она поняла, что не может сбежать, пока не узнает, что же это за груз такой таинственный. Она спускалась по ступенькам, стараясь не издавать ни малейшего шороха, чтобы не выдать Сайласу свое присутствие.
Как только Алекса коснулась ногой последней ступени и ощупала стену, собираясь завернуть за угол, оттуда выскочила темная фигура и с разбегу наткнулась на нее. Она не смогла сдержать тяжелого вдоха, почувствовав тяжелый запах пота и винного перегара. Резко развернувшись, она кинулась обратно к трапу, но мощная рука схватила ее за плечо и пистолетный ствол уперся в ребра.
Сайлас схватил ее за талию и прижал к себе, рыча и задыхаясь.
– Так ты все же умудрилась удрать, – ядовито прошипел он и развернул ее к себе лицом. – Ты чертова вязанка неприятностей, девка, но на сей раз ты узнаешь, что такое настоящие неприятности.
Алекса заглянула в открытую дверь, обежала глазами тускло освещенную каюту, увидела ряды лиц, глядящих на нее из тени, потом ее изумленный взгляд упал на безжизненное, распростертое на полу тело. Она узнала того, кто пал жертвой Сайласа, и снова задохнулась. Но Грегор не дал ей ни времени, ни возможности размышлять.
– Давай, девка. Знаю я одно местечко, куда засунуть тебя до поры до времени. Пока не сквитаюсь с тобой. А это будет сразу, как только справлюсь со своими обязанностями. – И он снова пихнул ее в ребра пистолетом.
– Ты отвратительное животное! – презрительно фыркнула Алекса. – В один прекрасный день я увижу, как ты сгоришь в аду.
– Ага, ты же тоже там будешь, – усмехнулся Сайлас. – Но боль от адского пламени будет ничтожной, если рядом со мной на вертеле будешь поджариваться ты, ведьма!
– Не надейся, к тому времени, когда я спущусь в ад, ты уже превратишься в угольки, – выстрелила она в ответ.
Сайлас зарычал от ненависти и толкнул ее к ступеням. Алекса не могла не думать, что следующей могут застрелить ее. Хотя что-то подсказывало ей, что Сайлас едва ли удовлетворится, если просто убьет ее. От этой мысли ее затошнило. То, что он задумал, будет хуже смерти, в этом она была уверена. Алекса уже заметила сумасшедший блеск в глазах своего врага – нечто пугающее и зловещее, смешанное с животной похотью.
