Алекса резко поднялась из ванны. Кин просто пытал ее, заставляя томиться по его прикосновениям прямо перед тем, как скажет о своей любви к Джессике. Будь он проклят! Почему бы ему не покончить с этим признанием и оставить ее упиваться своим горем?
Кин последовал за ней через всю комнату. Он злился на себя за то, что его так неудержимо тянет и влечет к ней, даже когда она явно не в лучшей форме. Спутанные волосы небрежно висели по обеим сторонам лица, опухшего от побоев проклятого Сайласа. И даже несмотря на это, он хотел ее! Он жаждал целовать ее, пока не сотрет боль, причиненную негодяем Грегором, стереть память о его отвратительных лапах, прикасавшихся к ее телу.
Алекса услышала скрип половиц, озадаченно нахмурилась и обернулась – Кин придвинул к двери небольшой столик.
– Господи великий Боже! Что это ты делаешь?
– Пытаюсь избежать очередного вторжения, – ответил Кин с хитрой усмешкой на губах. – На этот раз мы с тобой поговорим. Это не может ждать до утра.
Алекса сбросила полотенце и натянула ночную рубашку. Потом повернулась к нему спиной.
– Для этого не надо припирать дверь. Джессика уже все мне объяснила сегодня вечером. Мне бы не хотелось выслушивать это заново. – Она пыталась говорить безразличным тоном, но попытка оказалась неудачной: голос ее слегка дрожал.
– Что же конкретно рассказала тебе дражайшая Джессика? – поинтересовался Кин, подходя к ней.
Алекса принялась стелить постель, старательно избегая его взгляда.
– Ты прекрасно и сам знаешь что. А теперь извини меня, пожалуйста. У меня был тяжелый день, я хочу лечь в постель.
– Алекса, я умоляю – выслушай меня!
Но слезы уже навернулись ей на глаза, и она боялась, что они выдадут ее отчаяние. Нет, нет, она не желает выслушивать еще и его признания. Достаточно было Джессики.
Но когда Алекса сделала вид, что не слышит, Кин толкнул ее на кровать, повернул на спину и уселся ей на живот, чтобы удержать на месте.
– Теперь тебе придется слушать меня, – заявил он, не давая ей времени опомниться и запротестовать. – Джессика тебе солгала.
Ее глаза потемнели от гнева и стали походить на снежные тучи.
– Не надо шутить со мной, Кин. Я не в настроении для таких игр. Почему бы тебе не набраться мужества и не признаться, что ты использовал мое тело, когда поблизости не было Джессики? Что ты вообще смотришь на меня как на практичную вещицу, которой можно попользоваться какое-то время, а потом выбросить за ненадобностью?
– Так вот как ты думаешь? – Кин ослабил свою хватку, и на его губах появилась слабая улыбка.
– Я не думаю, я знаю, что это самая правдивая правда. – Голос Алексы дрожал от раздражения и негодования. – Ты не мог иметь Джессику, поэтому решил использовать меня и убедить Чанлера, что твоя интрижка с его женой кончена. Но этого недостаточно. Теперь тебе надо как-то заставить Чанлера дать Джессике свободу и не пытаться держать ее при себе, раз она любит тебя.
С веселым изумлением в глазах Кин смотрел, как ее полная грудь вздымалась под прозрачной газовой рубашкой. Господи, как же он обожает ее воинственный свободный дух!
– Так ты думаешь, что разобралась наконец во всей ситуации, да, милая?
– Да, – ответила Алекса и коротко кивнула. Она попыталась сбросить его, но тщетно, и потому продолжала не менее возбужденным тоном: – Ты любишь Джессику. Она единственная женщина, которой удалось завладеть не только твоим телом, но и сердцем, хотя она уже замужем за твоим братом. И вообще недостаточно хороша для тебя.
– О? – Он изогнул бровь, уселся рядом с Алексой и скрестил ноги. – Продолжай, продолжай, Алекса. Я нахожу твои рассуждения просто захватывающими.
Он снова над ней насмехался, предоставляя ей возможность произнести те слова, которые не осмеливался выговорить сам. Трус! Алекса презрительно усмехнулась ему в лицо. С каждой проходящей секундой она раздражалась все больше и больше.
– Ты надеялся купить мою верность своим капиталом, потому что я все потеряла. Но теперь у меня есть свои деньги, чтобы перестроить отцовскую ферму, и я отказываюсь оставаться здесь и выступать в роли подсадной утки, пока вы с Джессикой будете дожидаться, когда же Чанлер решится дать ей развод!
Кин закатил глаза к небесам, удивляясь, как это его драгоценной супруге удалось вывернуть наизнанку все факты и превратить их в такую путаницу.
– Дорогая Алекса, я искренне ценю твои усилия, но, боюсь, тебя ввели в заблуждение с самого начала.
– Неужели? – Алекса презрительно фыркнула и вскинула голову. – Сомневаюсь. Все это кажется мне в высшей степени разумным.
Кин наклонился над ней и провел пальцем по упрямо выставленному подбородку.
– Для начала, любовь моя, знай, что Джессика была и остается актрисой. И временами бывает очень трудно сказать, когда она лжет, а когда говорит правду. Я всегда относился к ней с подозрением, а сегодня выяснил, что для недоверия были серьезные основания. Там, на кильботе, это не Сайлас пытался застрелить тебя, а приспешник милейшей Джессики – меня. Она послала его отделаться от меня.
– Что?! – Алекса облокотилась локтями на кровать и нахмурилась. – Почему она это сделала?
– Потому что наша красавица Джессика уже давно строила планы, как бы избавиться от меня и завладеть моим состоянием. И меня нисколько не удивит, если окажется, что она собиралась вскоре освободиться и от Чанлера. Она постоянно создавала напряженность между нами, просто достойно продолжала дело, начатое мачехой, – горько добавил Кин. – Даже Чанлер в конце концов разгадал эти
