она преодолела труднейший рубеж в своей жизни, смогла обсудить вслух тот ужас, воспоминания о котором мучили ее несколько лет: Более того, она снова позволила мужчине прикоснуться к себе, даже сама попросила его об этом. Большой прогресс.
И Андреа допила кофе, вполуха слушая поздравления Джейсона с ее двадцатипятилетием.
Хэл лежал без сна на огромной двуспальной кровати, и в его мозгу звучали слова Андреа: «Если мы легли с тобой в постель, значит, ты был у меня первым…»
Его попытки доказать этой колючей, как еж, женщине, что некоторые мужчины заслуживают доверия, показались просто жалкими в свете ее признания, сделанного за столом во время завтрака. Хэл догадывался, что у Андреа не слишком богатый сексуальный опыт, но чтобы она была девственницей… Это открытие его ошеломило.
Он повернулся на спину и уставился в потолок, мечтая поскорее заснуть. На улице целый день лил, дождь, а в доме постоянно болтался под ногами Джейсон, так что у Хэла не было ни единой возможности побыть с Андреа наедине. После церковной службы он пригласил Флетчеров на ленч в кафе «Трудные времена». Днем, пока они с Джейсоном смотрели по телевизору бейсбольный матч между «Ковбоями Далласа» и командой Сан-Франциско, Андреа заснула на диване. Проснулась она перед самым ужином, съела бутерброд и снова отправилась спать.
День рождения, по мнению Хэла, получился ничем не примечательным. Ему хотелось сделать что- нибудь особенное, но ненастная погода и неудачное знакомство именинницы с «Маргаритой» ограничили его возможности посещением церкви и ленчем в кафе, за который Андреа к тому же пыталась заплатить сама.
Лежа без сна, Хэл повернулся лицом к стене и уставился на нее.
Он был бы у нее первым.
Эта мысль разъедала его изнутри. Святые угодники, кто бы мог подумать! Андреа Флетчер — в буквальном смысле неопытная, нетронутая, она не познала ласк мужчины… Проклятие, ну почему она не могла быть такой же, как все его обычные женщины? Насколько все было бы проще!
Хэл поймал себя на мысли, что обдумывает собственные перспективы и вновь возвращается к горьким воспоминаниям о своей неудавшейся помолвке. Это он-то, который много лет не доверял ни одной женщине, мечтает, чтобы женщина доверилась ему! Он, который считал для себя делом принципа не увлекаться всерьез и не впутывать сердце в отношения с женщинами, влез в дела семьи, борющейся за свою собственность, и… увяз в этих делах по самые уши.
Андреа Флетчер нужен союзник. Тот, который есть у нее сейчас, не годится. Он всего-то и может, что немного залатать прорехи в ее финансах, прежде чем вернуться к своим собственным обязанностям. Чтобы помочь Андреа деньгами (о, можно представить, как она будет возражать!), Хэлу придется продолжать выступления на арене. Получается замкнутый круг. Если он уедет, то не сможет защитить Андреа и помочь ей на ранчо. Если не уедет, перестанет выступать, то потеряет позиции в борьбе за право участвовать в Национальном финале, а значит, не сможет вручить Андреа выигранные деньги.
Хэл повернулся на другой бок, приподнялся на локте, опираясь на подушку, и уставился в окно.
Когда и каким образом он ухитрился так увязнуть?
Всего лишь неделю назад он был вполне доволен собой, купался в своем цинизме и вел кочевую жизнь, ни к кому и ни к чему не привязываясь, сохраняя эмоциональную свободу. А теперь он дошел до того, что взял на себя роль ангела-хранителя Флетчеров!
В этом месте Хэлу пришлось сделать маленькое уточнение: на ангела он все же не тянет, ангелу не полагается испытывать плотское вожделение к независимой и чертовски упрямой девственнице, которая считает себя отталкивающей только из-за того, что слегка перебрала коктейля и упала в обморок.
Выругавшись, Хэл взбил кулаком подушку и лег на спину, уставясь в потолок.
Его взгляд рассеянно переместился к двери в спальню. Как убедить Андреа, что он вовсе не перестал ее уважать? Да как ей такое вообще могло прийти в голову! Ведь он сам практически влил ей в рот спиртное, чтобы она расслабилась. Если бы не он, прошлой ночью Андреа была бы трезвой, как судья.
За эту ночь они очень сблизились, и Хэла терзало сознание того, что он не имеет права познать наслаждение, которое могла бы подарить ему Андреа. Его жег огонь неутоленного желания.
Почему так вложилось, что вместо всех женщин, которых он мог иметь, он возжелал единственную, которую не развлекают короткие ничего не значащие интрижки на одну ночь?
Наверное, ему выпало одно из мучений, придуманных для тех, на кого наложено проклятие.
Хэл свесил ноги с кровати и потянулся за джинсами. Ладно, может, он и превращается в настоящего джентльмена, который прислушивается к голосу совести и прочей дребедени, но, как это ни глупо, сейчас, в это мгновение, он хотел быть рядом с Андреа. Хэл решил не анализировать, что это за потребность и откуда она взялась; просто он хотел быть с этой женщиной, и все тут. Наверное, виноват нескончаемый дождь, из-за него он беспокойно мечется, как грешник в аду. Но Андреа Флетчер ему нужна, пусть даже он не может себе позволить все плотские удовольствия, которых так жаждало его тело.
Хэл бесшумно повернул ручку двери и вошел в спальню Андреа. На несколько мгновений он застыл над ее кроватью, глядя на почти не различимую в темноте женскую фигурку, свернувшуюся калачиком под одеялом. На него вдруг снизошло странное умиротворение. Понять, откуда взялось это ощущение, Хэл даже не пытался: он просто принял его как данность, так же как принял собственную необъяснимую потребность быть рядом с Андреа, — то, чего он не позволял себе ни с одной женщиной.
Хэл опустился на край кровати, и осторожно потормошил Андреа, Проснувшись, девушка инстинктивно отпрянула, но когда Хэл произнес ее имя, ее бессознательный страх мгновенно рассеялся.
— Что случилось? — прошептала она.
— Не могу заснуть.
— Прими «Маргариту», отличное снотворное.
Хэл приподнял ее голову за подбородок и провел большим пальцем по нежным, как лепестки цветка, губам.
— Я бы предпочел принять вместо «Маргариты» тебя.
Андреа тихонько рассмеялась.
— Ну конечно, Гриффин, скажешь тоже.
— Я не шучу, — честно признался он.
Огромные фиалковые глаза серьезно посмотрели на него.
— Почему?
Она всегда будет спрашивать «почему?», понял Хэл, только ответа у него все равно не было. Он лишь знал, что хочет обнять ее и почувствовать, как она уютно устраивается в его руках. Слов нет, он хотел бы гораздо большего, но Андреа не готова познать до конца все, к чему они только приблизились прошлой ночью.
Хотя Хэл не ответил на ее вопрос, Андреа все равно подвинулась, освобождая ему место в двуспальной кровати. Какой доверчивый жест! Если бы Хэл стоял, то, наверное, упал бы на колени. Он и Андреа только что миновали еще один рубеж и безыскусное проявление доверия с ее стороны породило у Хэла странную застенчивость, которой он никогда не отличался.
Хэл вытянулся на кровати рядом с девушкой. Она лежала в постели в длинной футболке и хлопковых трусиках.
— Обними меня, — прошептал он повторяя ее просьбу, глубоко тронувшую его накануне ночью.
— Это все, что я умею делать. — Андреа придвинулась к Хэлу, обняла его за талию и положила голову на его плечо. — Только не сжимай меня слишком крепко или слишком долго, ладно?
После нескольких часов, когда он трепыхался, как рыба, вытащенная из воды, Хэл наконец обрел успокоение.
Где только ему не приходилось спать, но даже собственная постель на ранчо Чулоса никогда не казалась ему столь гостеприимной, как постель Андреа. Ее тихие слова все еще звучали у него в ушах, когда он засыпал. Она будет обнимать его, но не слишком крепко и недолго — пока он не решит, что пора уходить. Она не просит от него многого и не рассчитывает на многое, ему следовало бы этому только радоваться.
Так почему же, ради всего святого, он не рад?
Вслед за этим вопросом на память пришел совет, который он дал старшему брату. Правда,
