раненный, спас их всех от неминуемой гибели. Его неистребимая сила восхищала ее ничуть не меньше, чем его великолепное тело и волшебная способность в любой ситуации растопить ее сердце. Он во всем был мужчиной, каждым мускулом, каждым дюймом своего тела. Шианна любила его. Да, просто любила.
Когда ее руки совершили еще несколько восхитительных дразнящих виражей по его телу, Уэйд с трудом дышал, охваченный темным облаком страсти. Последние остатки упрямой гордости растаяли, и Уэйд сдался. Его охватил экстаз.
Он любил. Все препятствия, которые когда-либо встречались на его пути, казались ему несущественными перед лицом этого неземного чувства, которое он узнал как любовь. Пристально глядя в темные озера глаз Шианны, он видел ворота в мир чувств, ощущений и эмоций, который они только начали познавать.
Взявшись за руки, они улетели за горизонт действительности. Они парили как птицы, выписывающие в бескрайнем небе огромные круги, то поднимаясь высоко вверх, то опускаясь, чтобы почти у самой земли на несколько секунд замереть в полете. Их подхватывал и помогал двигаться мощный поток – любовь в самой чистой, самой восхитительной форме.
Рядом с Шианной Уэйд каждой своей клеточкой чувствовал себя мужчиной, после того как она отдала ему свое сердце и душу. В следующий раз, когда другой мужчина начнет восхвалять редкие таланты Шианны, Уэйд будет спокойно улыбаться и одобрительно кивать. Ведь только он знает, насколько замечательная она на самом деле, вот что самое главное.
Последующие десять дней были самыми легкими за три месяца перегона скота от Сан-Антонио до Абилина. Техасцы не встречали больше рассерженных фермеров. Единственной помехой был грозовой проливной дождь, который вылил на путников огромное количество воды и заставил стадо брести по грязи. Оставив скот на выпасах в прериях к западу от города, Уэйд, Шианна и Чад поехали в Абилин, чтобы подготовить все для продажи.
Шианна с любопытством взирала на городишко на восточной стороне Глинистого ручья, который являлся местным центром торговли скотом, – дюжина бревенчатых хибар с темными крышами и несколько деловых построек. Гостиница, которая могла похвастаться лишь несколькими комнатами, находилась рядом с конюшней и кузницей. Неподалеку приютилось питейное заведение, принадлежащее Джози Джонсону. А за ним располагался магазинчик, в котором можно было приобрести бакалейные и галантерейные товары. В нем же располагалась и почта.
Недоверчивый взгляд Шианны задержался на лачуге Тима Херси и на двухэтажном здании станции. К северо-востоку от них имелись специальные загоны, построенные для пригнанного из Техаса скота. Конечно, город на железной дороге представлялся Шианне несколько иным, но после столь длительного и изнурительного путешествия она сочла, что даже в Абилине вполне можно утолить муки голода и выспаться на настоящей кровати.
Уэйд указал на вторую от вокзала гостиницу.
– Я думаю, Дроверс-Коттедж понравится вам гораздо больше, мадам, – с энтузиазмом сказал он. – Мы вложили в строительство этой гостиницы пятнадцать тысяч долларов. Ваш отец провел здесь несколько месяцев, наблюдая за ходом работ.
Шианна оценивающе оглядела внушительное строение и благодарно вздохнула.
– Дроверс-Коттедж действительно выглядел намного лучше, чем первая гостиница, – согласилась она. – Надеюсь, у меня будет возможность до встречи с отцом принять ванну и переодеться в более приличную одежду.
Чад окинул критическим взглядом смелое платье Шианны. Оно выглядело немного потрепанным, но в целом достаточно хорошо.
– Вы думаете, ваш отец не узнает свою единственную дочь? – посмеялся он. – Поверьте мне, прекрасная леди, не видя вас даже десять лет, я без труда бы вспомнил ваше лицо и тело, в какой бы упаковке оно ни было.
Шианна покраснела от смелого замечания Чада, а затем с опаской взглянула на Уэйда. Увидев, что он не сердится, она успокоилась. Он по-прежнему улыбался, как делал это уже больше недели.
Какими великолепными были эти десять дней, подумала Шианна. Уэйд снова обрел спокойствие и уравновешенность, тем самым лишь усиливая ее любовь. Он больше не чувствовал угрозы своему мужскому достоинству и был настолько игрив и внимателен, что она иногда даже задавалась вопросом, к чему бы это.
– Э… Шианна… есть… э… – невнятно забормотал Уэйд, вспомнив, что забыл поговорить с Шианной об отце. Он все откладывал разговор до последнего момента, а теперь отступать уже было некуда.
Тут появился Джозеф Маккой. Он поспешил приветствовать Бердеттов, и последние слова Уэйда были тут же забыты.
– Мы с тревогой и нетерпением ждали вас, – бурно начал Джозеф, обмениваясь крепким рукопожатием с Уэйдом. – Сколько голов вы пригнали?
– Четыре тысячи, – ответил Уэйд.
После нескольких приветственных фраз Джозеф по достоинству оценил красивую девушку, сидевшую на угольно-черном жеребце. Он был удивлен, узнав, что это дочь Блейка, которая совершила столь трудный переезд. Очень немногие женщины были способны на такое, а те, кто все-таки проделывал этот путь, по прибытии выглядели куда хуже, чем эта привлекательная красотка.
– Вас ждет комната в гостинице, – сказал Джозеф Шианне, снова обратив свое внимание на Чада и Уэйда. – Пока леди освежится после трудной дороги, мы с вами можем подготовить необходимые бумаги.
Когда энергичный покупатель рогатого скота уводил их за собой, Уэйд все пытался поймать взгляд Шианны. Он уже был готов рассказать ей о ее новой матери, но появление Джозефа помешало ему. Оставалось только надеяться, что он сумеет добраться до комнаты Шианны, прежде чем она встретится с отцом. А если у него не получится, тогда Блейк сообщит ей новости сам, решил Уэйд. В конце концов, он и так уже подготовил почву и объяснил обстоятельства, что, конечно же, поможет Блейку.
Привязав Дельгадо, Шианна направилась к трехэтажной гостинице. На другой стороне улицы находилась большая конюшня, но Шианна решила сначала привести в порядок себя, а уж потом искать стойло для своего коня.
