– Стулья мы доставили сюда с нашей бывшей плантации в Луизиане, а затем с помощью мула спустили в эту пещеру.
Они спустились вниз, и Уэйд подвел Шианну к софе, приглашая сесть. Сам же уселся на стул с высокой спинкой и вновь заговорил:
– В конце войны над Югом нависала угроза поражения. Некоторые штаты лежали в руинах. Моя мать беспокоилась за ценности и мебель, которые принадлежали нам много десятилетий. Она очень боялась, что без вещей наша семья навсегда утратит прежний образ жизни. И всякий раз, когда мы возвращались в Техас со стадом – со мной были Блейк и мой брат Чад, – грузили фургоны и перевозили мебель в эту пещеру. Поскольку здесь оказалось все, что для моей семьи было самым дорогим, Блейк продал мне землю, на которой пещера расположена. – Едва заметная улыбка пробежала по губам Уэйда. Немного помолчав, он продолжил рассказ: – В некотором смысле Маманти прав. В этой пещере обитают призраки минувшего, яркие воспоминания ушедших времен… до того как рухнуло великолепие Юга, которое уже никогда не возродится.
На лице Бердетта снова появилась улыбка.
– Хотя мы были готовы к самому худшему, ни один из нас не мог предвидеть такое ужасное поражение. Как я уже рассказывал, мой отец, будучи советником президента конфедератов Джефферсона Дэвиса, в конце войны пострадал. Армия Союза постаралась, чтобы его дом и плантации были полностью уничтожены. И это была только часть наказания за то, что он выступал против Союза.
Бердетт наклонился, упершись локтем в колено и разглядывая дорогой ковер под ногами.
– Как-то раз, возвращаясь со стадом, мы с Блейком попали в засаду, устроенную солдатами Союза. Стадо было конфисковано, а мы ранены. Я доставил твоего отца к нам на плантации в надежде отлежаться и залечить раны. Когда мы, едва живые, добрались до плантаций, моя мать уже знала, что отряды Союза продвигаются в нашу сторону. Нас отвезли в безопасное место. Из-за деревьев мы наблюдали, как солдаты Союза вступили на наши земли. Посевы пшеницы были подожжены, лошади конфискованы. Затем солдаты стали кидать горящие факелы в конюшни. Вскоре заполыхал и сам особняк. Все, что солдаты не смогли унести, было разрушено. Тем, кто жил при плантациях, не осталось ни зернышка. Даже пастбища были усеяны мертвым домашним скотом, чтобы мятежникам не досталось свежее мясо.
После продолжительной паузы Уэйд продолжил:
– В течение многих месяцев мы жили подобно грызунам – собирали зернышко за зернышком, чтобы выжить. Постепенно раны затягивались, и к нам возвращались силы. Во время нашей последней поездки в Техас моего брата Чада с нами не было, и он не попал в засаду, в которой нам с Блейком крепко досталось. Чаду пришлось вступить в ряды мятежной армии, в пехоту. Спустя четыре месяца после того, как война закончилась, он наконец сумел возвратиться домой. Но и Чад не принес хороших вестей.
Бердетт откинулся на спинку стула, разглядывая минеральные отложения на потолке пещеры.
– Когда мы собирали неклейменых бычков, ты спросила меня, что случилось с моим отцом. Я тогда разволновался и не смог все связно рассказать. Так вот, Чад вернулся к руинам, которые когда-то были нашими плантациями, чтобы сообщить: Дэвис и его приближенные оставили Ричмонд и, преследуемые, ушли на юг. Мой отец, в отличие от некоторых советников, не изменил президенту и остался вместе с Дэвисом. Когда же между отрядами Союза и мятежниками вспыхнул бой, отец был застрелен.
После очередной паузы Уэйд снова заговорил:
– Во время этого тяжелого периода нашей жизни Блейк был нам опорой. Хотя Блейк и понимал, что должен возвратиться домой, он все же остался. Чтобы успокоить мою мать. Ведь все, чем она жила, превратилось в пепел. Она потеряла любимого мужа. Да, Блейк чувствовал себя обязанным остаться с нами. Видишь ли, Микара, то есть моя мать… она всходила твоего отца, а он в благодарность остался заботиться о ней, помогать ей вести хозяйство. – Пристально взглянув в глаза Шианны, Уэйд тихо сказал: – Блейк бы тебя не оставил, если бы мы тогда так не нуждались в нем. Возможно, ты не сможешь этого понять, поскольку не была там и не видела того ада, который мы пережили. Ты обижалась из-за того, что отец не приезжал, не писал. Но мы, по сути, были беглецами, окруженными со всех сторон врагами. Тяжелейшая ситуация. Даже если Блейк и мог убежать, спасая свою жизнь, он не смог бы повернуться спиной к семье, которая потеряла кормильца, кров и всю собственность.
Бердетт нахмурился, решая, говорить ли Шианне остальное. Нет, пока не стоит. Он подготовил почву, объяснил обстоятельства. Теперь, когда она узнала о кризисе в его семье и чувстве признательности Блейка тем, кто стал его второй семьей, можно рассказать о событиях, которые последовали за теми военными месяцами. Но сначала надо дать ей время, чтобы она все как следует усвоила.
Шианну охватила дрожь при мысли о том, как бы она сама отреагировала, если бы была вынуждена из убежища наблюдать, как ее дом горит и превращается в пепел. Мать Уэйда, несомненно, успокаивала себя, мол, все это далеко не самое страшное, но когда Микара потеряла и мужа, это могло показаться ей концом света. Шианна сидела с поникшей головой, сидела, уставившись на сжатые кулаки, лежащие на коленях. Ей стало стыдно, что она обижалась на отца. Насколько же эгоистичной она была! Ведь Блейк помогал друзьям, попавшим в крайне тяжелую ситуацию. Шианна понимала теперь, почему Блейк остался с семьей Бердеттов. Ведь они так нуждались в помощи!
– В те ужасные месяцы мы должны были решить, куда податься и с чего начинать восстановление разрушенного хозяйства, – продолжил Бердетт. – Услышав о предприятии Джозефа Маккоя, решившего удовлетворить спрос янки на говядину за счет техасского поголовья, мы решили объединить с ним прибыль, которую получили, продавая скот на Юг. Мы планировали проложить железную дорогу в Абилин, а вдоль нее построить загоны для скота. Нам с Блейком тогда заплатили золотом, а не этой ничего не стоящей валютой конфедератов. Блейк вложил свое золото в создание рынка скота в Спрингфилде. Я же занимался поставками и наймом дополнительной рабочей силы. Кроме того, я продал часть драгоценностей, которые были частью моего наследства.
Уэйд поднялся со стула и погладил изящную статуэтку, стоявшую на столе.
– Блейк думал, что после окончания дел с Маккоем ему лучше всего было бы увезти мою мать сюда. Он надеялся, что смена обстановки поможет Микаре забыть трагедию прошлого. Но поскольку я был моложе и сильнее, Блейк решил, что в Техас надо ехать мне. Я пытался уговорить Чада, чтобы он вложил свой капитал в наше предприятие, но он наотрез отказался. Он не забыл опустошение Юга северянами и не был готов простить янки за то, что они сделали. Чад отказался участвовать в предприятии, которое могло кормить Север. Он взял свою часть наследства и поместил его в развитие Запада. Уэйд тяжело вздохнул, поставив статуэтку на место.
– Полагаю, ему нужны были простор для действий и время, чтобы расставить по местам события прошлого. Моя мать нуждалась в помощнике, и Блейк убедил меня обосноваться на его ранчо в Техасе, а сам остался, чтобы начать новую жизнь… вдалеке от мучительных воспоминаний.
