бандитизм» немцев, который «выразился в форме репрессий против гражданского населения Украины». В письме также говорилось, что УПА не будет причинять немцам вреда, если те прекратят террор и грабеж. Руководство УПА предлагало немцам нейтралитет. Копии этого письма распространялись среди населения, а также были направлены в органы оккупационной администрации разных городов.[127]
На это дерзкое послание немцы ответили новыми репрессиями: продолжались реквизиции продовольствия, молодежь силой вывозили в Германию, уничтожались целые села. Командование повстанческой армии издало приказ своим отрядам начать вторую фазу военной акции. Это должны быть уже не удары по административным органам, а удары по пунктам военно-стратегического значения, и особенно по системам транспорта. В первую очередь следовало нападать на поезда, идущие с грузами на фронт, а также на поезда, в которых вывозили молодежь на работу в Германию. Сколько таких операций бульбовцы провели, и какова была их эффективность, судить трудно.
Сам же Т. Боровец в качестве примера эффективных боевых действий приводит Шепетовскую операцию, которая была проведена в ночь с 18 на 19 августа 1942 г. Главный удар бульбовцы нанесли по железнодорожной станции Шепетовка. Одновременно проводились отвлекающие операции на значительном расстоянии от Шепетовки. По оценкам гитлеровцев в акции участвовало несколько тысяч националистов. О нападении было немедленно сообщено начальнику полиции рейхскомиссариата «Украина» эссесовскому генералу Гальтерману, штаб которого находился в Киеве. Немцы не имели достаточного количества своих сил, чтобы бросить их против бульбовцев, и они вынуждены были обратиться за помощью к командованию венгерских частей. В район Шепетовки срочно была отправлена венгерская дивизия, но когда она прибыла на место, то бульбовцы уже отошли, а станция была разрушена.[128]
В конце августа 1942 г. командование УПА направило новое письмо Э. Коху, в котором подчеркивалось, что «новые диверсионные акты УПА — это ответ на преступную политику физического уничтожения целых наций». В письме говорилось, что если немцы перейдут на «методы нормальной военной оккупации, прекратят все свои массовые репрессии, мы будем строго придерживаться нейтралитета в их войне против красной Москвы».[129] Реакция на это письмо была иной, чем на первое. Э. Кох издал приказ своим подчиненным начать переговоры с УПА Боровца. Атаман Бульба считал, что на немцев подействовало и то, что до них дошли сведения о переговорах бульбовцев с советскими партизанами.
В октябре 1942 г. гитлеровцы предложили командованию УПА начать переговоры, право выбора места их проведения оставалось за украинцами. Ведение переговоров Кох поручил ровенскому гебитскомиссару Бейеру и шефу службы безопасности Волыни и Полесья эссесовскому офицеру Пютцу (по другим источникам-Пицу). Встреча делегаций проходила на Ровенщине в ноябре. По определению немецкой стороны «…переговоры преследовали цель — достижение договоренности и совместной работы с Боровцем по борьбе с большевистскими бандитами и достижения умиротворения в районах Костополь-Сарны». Неспокойствие в этих районах Пютц связывал с «бандитской жизнью» и «разбойными нападениями» Боровца и его отрядов, который к тому же «придерживался с большевистскими бандитами доброжелательного нейтралитета».[130] Не скрывали своей цели в ходе переговоров и бульбовцы. Они добивались, чтобы фашисты «… признали суверенную Украинскую республику».
О ходе переговоров, взаимных требованиях и предложениях свидетельствуют немецкие документы и документы штаба УПА Боровца. Если обобщить содержание данных переговоров, то мы получим представление о позициях сторон.
Немецкие предложения, изложенные Пютцем:
— прекратить вражду и антинемецкую пропаганду украинцев, а перенести ее острие против России и коммунизма;
— прекратить нелегальную деятельность УПА и преобразовать ее в полуполицейские украинские формирования в системе немецких полицейских войск;
— оказывать помощь немцам в борьбе с советским подпольем и партизанами и в поддержании порядка в тылах германской армии. Способствовать, чтобы в эту работу включалось население.
Гитлеровский офицер подчеркивал, что если штаб Боровца положительно воспримет данные предложения, то репрессии против населения будут прекращены, а после окончания войны германская сторона поддержит идею создания Украинского государства.
Штаб Боровца выдвинул свои контрпредложения:
— прекратить репрессии против гражданского населения и освободить из заключения всех украинских политических заключенных;
— признать суверенную украинскую республику с собственной внутренней и внешней политикой и армией;
— ликвидировать в Украине гражданскую немецкую администрацию, передать всю власть украинской администрации;
— прекратить экономический грабеж;
— УПА против превращения ее в полуполицейские формирования и будет подпольной армией.
Принципиальные различия в этих предложениях и контрпредложениях были настолько существенны, что переговоры не дали желаемого результата никому, и потому в конце декабря 1942 г. были прерваны. Несмотря на отсутствие положительного результата, доктор Пютц сказал в адрес бульбовцев следующее: «Это не бандиты, а настоящая армия патриотов. Как жаль, что они не с нами».[131]
Во вторай половине 1942 г. бульбовцы вели переговоры не только с немцами. В это время на Полесье уже было заброшено несколько советских разведывательных и диверсионных групп и отрядов. В районе Ровно активно действовал отряд полковника Д. Медведева. Остановить заброску новых групп бульбовцы не могли, им приходилось вырабатывать новую тактику. Боровец писал: «Нам оставалось маневрировать между москалями и немцами так, чтобы было меньше жертв среди нас и гражданского населения».[132] Советские партизаны первыми стали выходить на контакты с бульбовцами, а в июне 1942 г. они предложили провести переговоры. Главный штаб УПА принял это предложение.
Переговоры начались в первых числах сентября. В состав советской делегации входило пять офицеров под руководством подполковника А. Лукина. В самом начале переговоров Лукин поприветствовал руководителей УПА и поздравил бульбовцев с успехами в боях с немцами. Офицер заявил, что советское командование может помочь УПА личным составом, командирами и оружием. Штабу повстанческой армии передан ряд конкретных предложений советского командования:
— Забыть прежние обиды и вражду, а тех, кто имел грехи, советская власть готова амнистировать;
— УПА должна координировать свои действия с планами советского командования;
— Повстанческой армии предлагалось прекратить антисоветскую пропаганду;
— Отряды Боровца должны вести постоянную партизанскую борьбу против немцев, а не ограничиваться проведением отдельных операций.[133]
Руководство УПА медлило с ответом на эти предложения, желая оттянуть как можно дальше начало активных действий советских партизан и тем самым обезопасить местное население. Кроме того, атаман Бульба не хотел укреплять позиции партизан на Полесье. Пока готовился ответ, Лукин и члены его делегации находились в расположении бульбовцев. Только в ноябре 1942 г. штаб атамана Бульбы в письменной форме изложил свои контрпредложения и вручил их Лукину.
Командование УПА заявило:
