чтобы перед ним капитулировать», а с ним «надо бороться не на жизнь, а на смерть».[307]
Появлялись и другие документы командования УПА, где были раскрыты особенности послевоенной обстановки в мире, обоснована необходимость сохранения повстанческих сил и борьбы с советским режимом. В этих документах говорилось и о перспективах дальнейшей борьбы, которая, возможно, будет тяжелой. Подполье ориентировалось на необходимость перехода от массовых форм борьбы к более узкой, индивидуальной, более конспиративной, с количественной на качественную. Рекомендовалось соединяться с теми силами, которые имеют с украинским подпольем общего врага — сталинский тоталитарный режим. Т. Чупринка выражал уверенность, что бойцы УПА и подпольщики выполнят свой долг «с честью и фанатизмом, как выполняли все предыдущие задачи».[308]
Со второй половины мая 1945 г. подразделения УПА приступили к активным действиям, лесные массивы надежно укрывали повстанцев. Повышению эффективности действий уповских формирований способствовало решение командования о реорганизации УПА: курени были разделены на отделы (сотня) и подотделы (чета). Наиболее сильные бои были на Гуцульщине, в Карпатах, в Сокальском и Кременецком районах, на реке Случ и в других местах. Налеты на районные центры стали регулярными: Надвирна (17 мая), Галич (10 июня), Яворов и Солотвин (13 июня), Делятин (16 июня), Радехов (18 июня), Грималов (21 июня), Яблонив (27 июня), Перегинское (6 августа). Таких дерзких нападений УПА совершила десятки. Кульминационной точкой этих налетов было нападение на областной центр Станислав, совершенное 31 октября 1945 г. Под командованием Грегота-Ризуна бандеровцы вечером на подводах въехали в город и напали на магазины, склады, аптеки и квартиры некоторых партийный руководителей и энкаведистов. Бандеровцы захватили большие трофеи. Силы НКВД были в растерянности, так как были получены сообщения о нападении на Богородчаны, Солотвин и другие города.[309] Произошло несколько вооруженных нападений на нефтепромыслы Станиславской области, во время которых уничтожили или повредили 26 нефтяных и свыше 30 других производственных объектов, мастерских и служебных помещений.[310]
Бандеровские налеты наносили значительный ущерб народному хозяйству, приводили к большим потерям в войсках и среди мирного населения. Несли огромные потери и повстанцы, в неравных боях погибали целые отряды. Так, в районе Бучача до последнего патрона сражались 140 бойцов УПА. В плен не сдался ни один. Такая же участь постигла отдел «Буйные» из группы УПА «Лысоня». Бандеровцы потеряли много своих командиров: 4 июня 1945 г. погиб в бою начальник штаба УПА-Север Михаил Медведь- Кремянецкий, а 19 июня — руководитель штаба УПА-Запад Василий Брилевский-Боровой. В августе погиб проводник Закарпатья Клемпуш-Лопата, в декабре — офицеры Арпад-Золотарь и Василий Вовчук. 19 декабря погибли Дмитрий Маевский-Тарас и начальник главного штаба УПА Грицай-Перебийнис, которые являлись делегатами главного штаба УПА и Провода ОУН и направлялись с миссией на Запад.[311]
Наиболее распространенным видом повстанческой тактики были рейды. В ходе рейдов велась пропаганда идей украинского повстанческого движения, распространение антирежимных настроений среди населения, создание предпосылок для активизации националистических сил. Отряды, участвующие в рейдах, должны были уклоняться от столкновений с противником и вступать в бой только в случае крайней необходимости. Весной 1945 г. отряд УПА «Галайда» (командир Кулиш) рейдовал в Польше и дошел даже до Варшавы, а отряд Града «Холодноярцы» совершал рейд по Закарпатью. Летом рейды стали более частыми. На территории Подляшья действовал отряд «Волки», в районах Бреста и Плыска — «Месть Полесья». Совершались рейды на Житомирщину.
Особое место в истории УПА заняли рейды на территорию Словакии, задачей которых являлось доведение до местного населения целей борьбы УПА и укрепление дружбы между украинским и словацким народами. В первый рейд в Словакию ушли бойцы Подкарпатского куреня (комнадир Прут), а также сотни Бури, Мирона и Сокола. Общее руководство осуществлял Витовский-Андриенко. Переход государственной границы состоялся в конце июля 1945 г. и прошел без потерь. На протяжении двух месяцев повстанцы находились на словацкой территории и посетили десятки сел, в которых проводили собрания и беседы, рассказывали о целях борьбы ОУН-УПА, хор повстанцев давла концерты для населения и пел в церквях. В целом этот рейд был успешным.
Второй рейд на территорию Словакии готовился очень тщательно, а его участники прошли специальную подготовку. Этот поход бандеровцев состоялся в апреле — июне 1946 г. и имел большой резонанс. В Словакию поехали зарубежные корреспонденты из Праги и тщательно собирали информацию об украинских повстанцах. В мировую печать стали поступать сведения о целях борьбы повстанцев, об их примерной организации и культурном поведении. Люди УПА посетили 106 сел, организовали 16 больших митингов, провели более ста бесед с представителями словацкой интеллигенции, распространили много литературы на чешском и словацком языках. Местное население доброжетельно относилось к украинцам. Словацкие военные и жандармы не вступали в конфликты с бандеровцами, а наоборот, часто искали встреч с ними. Некоторые авторы считают, что этот рейд имел влияние на исход местных выборов, на которых за демократическую партию было отдано 62 % голосов, а за коммунистов — около 31 %.[312] Организаторы этих рейдов были удовлетворены их результатами.
В июле — сентябре 1945 г. через территорию, на которой действовала УПА, из Германии на Восток двигалось большое количество советских войск. Командование и политорганы призывали к повышению в войсках «революционной бдительности», чтобы военнослужащие не забывали, что они находятся на территории, «где еще продолжают действовать немецко-украинские националисты».[313] Политработники характеризовали бойцов УПА как «жестоких бандитов», «гитлеровских пособников» и «врагов украинского народа». Повстанцы знали об этом и в своих листовках к военнослужащим писали: «Красноармейцы! Украинские повстанцы не борются против Вас, а только против НКВД, НКГБ, сталинских агентов и администрации. НКВД, НКГБ и партийные начальники — наши общие враги. Смерть Сталину и его банде. Да здравствует воля народам и человеку!».[314]
Листовки, лозунги и призывы, адресованные красноармейцам, способствовали тому, что враждебные настроения начали меняться на положительные. Среди военнослужащих стали появляться и такие, кто симпатизировал украинским повстанцам. Многие подразделения Красной Армии корректно вели себя в отношении мирного населения и уклонялись от столкновений с бандеровцами. Исследователи истории ОУН-УПА приводят пример, что 20–23 июля 1945 г. в селе Пидпечары в Станиславской области одновременно были расквартированы бойцы отряда «Дзвоны» и красноармейцы. Были случаи, когда красноармейцы помогали оуновцам информацией о расположении войск НКВД, а отдельные военнослужащие переходили на сторону УПА. Так, например, 17 августа в селе Рогизно 28 кубанских казаков во главе с офицером изъявили желание перейти к бандеровцам. Но их не приняли, так как не приняли 50 бойцов 102-й стрелковой дивизии, которая располагалась на Волыни. Объяснялось это тем, что УПА сама стояла перед необходимостью демобилизации.[315]
Партийное и советское руководство западных областей Украины ожидало более активных действий частей Красной Армии против ОУН-УПА, но эти надежды оправдывались не всегда. На совещании секретарей райкомов, созванном в ноябре 1945 г. во Львовском обкоме Компартии Украины, некоторые партийные работники упрекали командующего Прикараптским военным округом генерала армии А.И. Еременко в том, что войска округа не очень активно борются с бандеровцами. Объясняя ситуацию, генерал заявил, что он «не стоит в стороне» и «давно издал приказ. Но во всех кампаниях, которые мы проводим, крестьяне своими действиями нам палки в колеса всталяют. Я сам переживаю». На вопрос первого секретаря обкома партии Ивана Грушецкого о факте захвата Еременко бандеровцами во время посещения подсобного хозяйства, генерал ответил: «Да, это правда. Приехали и меня забрали ночью в подсобном хозяйстве в Брюховичах. Но я уже отдал приказ. Будем посылать войска в те пункты, куда условимся. Небольшие подразделения будем посылать. Могли бы посылать и дивизию — две, но сначала надо знать, где противник находится, ведь я уже знаю из практики, как бывало раньше: придешь, а их нет. Это случалось потому, что противник знал заблаговременно, что туда прибудут войска».[316] Бандеровцы после беседы с генералом отпустили его. Факт задержания А.И. Еременко оуновцами не отразился на его военной карьере.
Фронтовые дивизии Красной Армии вскоре оставили западноукраинские области, а на их места стали
