Спросил самый смелый, мосластый дядька с курчавой бородой до пупа. Местные дядьки все как на подбор, худые, жилистые с косматыми бородами и одетые только в серые набедренные повязки.
– Нет, господин отдыхает.
– Что нужно господину? Может рыба свежего улова?
– Мне нужна пресная свежая вода.
– Хорошая вода с родника дорога, господин! Два тенье за биру!
«Знать бы что такое тенье и бира? Эти прихиндеи явно хотят меня надуть! Ишь как глаза заблестели! »
– Сегодня мне вода не нужна. . .
Аборигены, пошушукались, совещаясь. Подплыло еще несколько лодок.
– Может господину нужен мальчик? Нежный, умелый мальчик, чьи ягодицы как персик?
– Оставьте вашего персика себе! – великодушно отказался Ник.
Самый смелый подплыл ближе. Глаза косые, в бороде застряла солома или остатки обеда. На копченой морщинистой шее на черном шнурке клыки неведомого зверя.
– Если у господина есть десять тенье, я привезу нежную девочку, юную и свежую, но только до заката.
Гришка просунулся между ног Ника и презрительно рыкнул.
Перепуганные портовые коммерсанты ударили веслами по волнам и с визгливыми воплями понеслись прочь.
Ник расхохотался и потрепал за холку озадаченного пса.
– Собаки тут не водятся, похоже!
Ник спустился в каюту. Теперь на борт никто не сунется.
Девушки сидели за столом на диванчике, по чашке с чаем в руках.
– Эти грязные мужланы предлагали тебе выпивку?
– О, нет! Сначала предлагали мальчика, а потом девочку.
– А что дороже?
– Зачем тебе это, Шилла?
– Изучаю маркетинговую обстановку.
Ник почесал затылок.
Положив в брезентовую сумку из-под инструментов несколько банок консервов, пакет с перцем, банку с растворимым кофе и банку меда, Ник вышел на палубу с твердым намерением высадиться в порту и купить свежей воды. Кроме покупки воды было и любопытство. Еще бы! Первый город этого мира!
Вряд ли здесь известен перец, кофе и мед. Может быть получиться совершить бартер или продать продукты. Любители экзотики есть везде.
Аборигены на лодках вернулись, но держались на приличном расстоянии. Плыть к причалу саженками Ник не хотел, помня о том какая грязь всегда у самого берега плавает даже в самом чистом порту. В этой варварской стране о канализации еще наверно понятия не имеют.
Чуть не сорвав голос криком, договорился с одним из лодочников и тот за банку консервов принял Ника на борт. Привязанный к столу на корме за ошейник возмущенно брехал вслед Гришка.
Ступив на мостки, Ник едва удержался от того чтобы зажать нос двумя пальцами и дышать ртом. Мостки и вся прилегающая территория представляла собой хаотический рынок. Все торговали всем. Здесь же на протвинях на углях пекли рыбу и сомнительного вида мясо с жиром.
Аборигены про постоянное мытье и дезодоранты еще не слышали и запахи витали здесь самые чудовищные. Ник шел по скользким, грязным , заплеванным мосткам, передергиваясь от омерзения. Он остро жалел что не имеет на ногах сандалий или даже дешевых китайских сланцев из пластика. Все лучше чем ходить босиком! Наглые мухи, хозяева этих мест лезли в глаза и в нос.
Местные жители в большинстве были низенького роста. Ник возвышался над толпой и привлекал всеобщее внимание. Сумку он прижал к груди, чтобы чего не украли. Ежеминутно чьи– то руки касались его ног или шортов.
Ему пытались всучить всякую гадость и рвань, уверяя что господин без этого не будет счастлив.
Вопили торговцы питьевой воды, вопили торговцы жареной или сырой рыбой. Все вопили, как будто наступил последний день тоговли. В отличии от мужчин, которые щеголяли в одних набедренных повязках, местные женщины передвигались по рынку закутавшись в черные ткани по самые глаза.
Выйдя на пыльную улицу, Ник миновал этот блошиный рынок и оказался в начале торговой улочки. Многое здесь напоминало Турцию, где Ник как то побывал с приятелями еще в студенческие годы.
На первых этажах магазины и лавки. Товары лежат навалом вдоль прохода. Улица на уровне второго этажа завешена полотнищами ткани от солнца.
Торгаши, уже одетые в белые рубахи чуть не до пят, наперебой зазывали прохожих обещая самые редкие вещи почти что даром. Ник приценился к сандалиям из кожи. Запросили четыре тенье.
Ник поблагодарил и двинулся дальше. Торговец ухватил его за руку и потащил обратно, расхваливая свой товар и предлагая те же сандалии за 3 тенье.
Ник сказал что не взял денег с собой. Торговец поцокал языком и предложил сандалии за 2 тенье.
Когда Ник все же вырвался из рук торговца и поспешил прочь, тот кричал вслед что отдаст пару сандалий за тенье, одно тенье.
Ник в конце улицы нашел лавку где торговали на развес пряностями , а также травами, сушеными кореньями и грибами.
Здесь Ник и предложил хозяину свой товар.
Перец и мед торговцы оказались знакомы, а вот от запаха кофе он пришел в полный восторг. Ник представил кофе как чудодейственный состав дающий бодрость и ясность ума.
Торговец засомневался. Ник потребовал кипяток. Торговец назвался Юсефом и пригласил Ника в лавку. Здесь они выпили по чашке кофе с медом.
В результате торга, продолжавшегося около часа, Ник опустошил свою сумку и оказался владельцем 250 тенье. Тенье оказался маленькой серебристой монеткой не больше ногтя большого пальца на руке.
Пообещав Юсефу доставить еще партию кофе(даже поклявшись именем матери), Ник вернулся в начало улицы, купил сандалии себе и девушкам. Потом добавил к покупкам несколько отрезов ткани. Ризи сможет сшить что угодно! Дикая голая жизнь Нику уже надоела. Обнаженное женское тело открытое для взглядов сутки напролет вызывало острое желание спрятать его хоть под куском ткани. Женская нагота привлекательна для мужских глаз, когда она редкость.
Ник едва не купил в лавчонке, рядом с портом свежие лепешки. Запах свежеиспеченного хлеба разил наповал. Брезгливость победила голод, стоило Нику только взглянуть на руки торговца . Похоже мыл он их в прошлом году!
У причала Ник нанял лодочника и погрузив в лодку два кувшина с питьевой водой вернулся на катер. Солнце клонилось ближе к морю торговля замирала. На пристани было раза в три меньше публики, чем когда Ник высадился на берег.
Через горловину на верхней палубе вода заливалась в цистерну. Опорожнив оба кувшина, каждый литров на десять, Ник дал шесть тенье лодочнику, чтобы привез еще.
Отвязал заскучавшего Гришку. Пес смотрел обиженно.
– Не злись, старичок, я не мог тебя взять с собой.
Ник присел на корточки и погладил пса. Собака самое доброжелательное существо, она рада человеку просто так по факту существования. Гришка тут же лизнул хозяина в щеку и запросился вниз.
Ризи хлопотала у плиты, готовила ужин. Верхние иллюминаторы были открыто, но все равно душно. Кондиционер и вентиляцию запускали когда работали двигатели, берегли горючее .
Ник обнял жену и поцеловал в шею. Вручил ей куски тканей.
– Кажется шелк. . . Это тебе.
– Милый! Ты такой заботливый!
Ризи обняла мужа за шею и горячие губы ее волнущим кольцом прижались к его губам. Он обнял ее за талию.
