— Наш Император наделен от природы даром внушения. Не доверяя никому из окружающих, он ищет верных слуг среди тех, кого может всецело подчинить своей воле. Это он заставил тебя забыть о Хранилище, это он внушил тебе необходимость верно служить ему. Потом, когда ты выдал своего сына, он уверовал в безграничную власть над тобой.
— Я же не знал… — выдавил я.
— Да, ты не знал. Но Ло на допросе не сказал этого. Наоборот, он заявил, что ты сразу признал его и немедленно крикнул стражей.
— И Император решил, что мне можно доверять…
— Да, на это мы и рассчитывали, когда дали согласие на план Ло. Кому-то надо было идти в Хранилище. Но вариант твоего сына открывал для нас новые возможности.
— Ты все время повторяешь «мы», «нам». Кто эти люди, о которых ты говоришь?
— Я не могу тебе назвать их. Это не моя тайна. Но поверь, отец, что все они — друзья твоего сына и вместе с ним борются против бесчеловечной власти Императора. Этих людей много и с каждым месяцем становится еще больше. Мы все верим тебе и просим, чтобы ты помог нам. Мы вернем к жизни безвинно погубленных, прекратим варварские казни, установим мир с соседями, мы возвратим радость всем жителям нашей страны, нашей несчастной, залитой кровью Империи!
— Клянусь, я сделаю все, что в моих силах. Пусть не увидеть мне никогда моего любимого сына, если я изменю своей клятве. Пусть великое Солнце выжжет мне очи, пусть земля не примет моего праха, если отступлюсь от своего слова!
— Я верю тебе, отец, — растроганно прошептала она, и слезы навернулись на ее прекрасные глаза. — Завтра, после полудня, жди меня в кабачке. Наши специалисты снимут с тебя чары Императора, и ты вспомнишь все и освободишься от его власти.
24
И я действительно вспомнил.
Они слушали мой рассказ внимательно, и один из них, не отрываясь, чертил на бумаге какие-то знаки — очевидно, стенографировал мой рассказ, и лица их были полны сочувствия. Когда я кончил, они задали мне очень много вопросов, и я постарался ответить на все.
— Теперь нам многое ясно, — сказал тот, которого они почтительно называли Старшим. — Наши психологи подозревали это, но кто мог подумать, что самомнение и самовлюбленность Императора зашли так далеко!
Видя, что я не понимаю этих слов, они разъяснили их.
— Люди по своему психическому складу делятся на несколько типов. Некоторые успешно сопротивляются внушению, некоторые легко поддаются ему. И проявляется это у разных людей по-разному. Ты, конечно, знаешь выражение «оцепенел, как кролик перед удавом». Действительно, бедный кролик не отрываясь смотрит в глаза своему врагу и лезет ему прямо в пасть. Император, обладающий незаурядной силой внушения, вербует в число своих слуг наиболее поддающихся внушению — именно тех, кто, как кролик, не в силах закрыть глаза, встретившись с его взглядом. Им он может внушить беспрекословное повиновение, может стереть из их памяти воспоминания об ужасах Хранилища. Впрочем, я неточно выразился — воспоминания все равно сохраняются в мозгу, но они отключены от сознания приказом… Освободив тебя от этого приказа, мы помогли тебе вспомнить.
— Должен сообщить тебе еще одну важную вещь, — сказал Старший. — Мы знаем, что среди близких к Императору сановников давно зреет заговор. Их цель — вырвать у Императора тайну бессмертия. Мы не должны этого допустить. Заговорщиков много, и каждый жаждет продлить свою жизнь. Если их план удастся, на плаху ежедневно вместо одного пойдут десятки людей…
— Неужели они надеются принудить Императора?
— Они попросту убьют его. А поскольку эти люди не мыслят иного государственного устройства, они хотят посадить на трон императорского сына — того самого, которого Император обезглавил когда-то за попытку проникнуть в свою тайну. Но они хотят быть уверенными, что новый Император не прикажет всех их казнить… Поэтому ближайшая цель заговорщиков — проникнуть в Хранилище и договориться с сыном Императора.
— Но лишенные тела не могут говорить! Их грудь не исторгает дыхания, их уста склеены!
— А глаза? Ты забыл, что глаза могут сказать многое. Все наши люди, ушедшие в Хранилище, обучены разговору глазами. Существует очень простая система, придуманная узниками одиночных камер. Ей можно быстро научить любого грамотного человека. Обитатели тюрем разговаривают стуком, а наши люди — миганием глаз. Я уверен, что твой сын уже наладил связь с предыдущими разведчиками и узнал от них все. Но ему не удалось вернуться, и теперь мы знаем почему.
— Неужели он может вернуться? — с волнением спросил я.
— Ведь ты вернулся оттуда. Теперь мы сообщим ему, что надо сделать. Думаю, что ты скоро обнимешь его, отец, — сказала А.
— Как вы это сделаете? Неужели вы сможете проникнуть в Хранилище?
— К сожалению, пока что в него существует лишь один путь. Кому-то придется пойти на плаху.
Я смотрел на них потрясенный. Как спокойно они говорили о том, что один из них должен будет добровольно согласиться на казнь!
— Но положение осложнилось. Заговорщики во дворце активизируются. У Императора возникли подозрения, и они вынуждены торопиться. Сейчас они готовы на все. Приближается очередная свадьба Императора, когда во дворец будет открыт свободный доступ. Это — самый удобный момент для переворота. Надо сбить их со следа, запутать. По нашим сведениям, они собираются вовлечь в заговор и тебя…
— Откуда вы это знаете? — воскликнул я.
— Среди заговорщиков есть наши люди. Мы обязаны знать планы врага. Но для тебя эти люди останутся пока неизвестными. Таковы законы конспирации. Нас ты тоже не должен видеть. Мы исчезнем и больше никогда не появимся в этом доме. Связь с нами будешь поддерживать через А. Не смотри на нее с недоверием — она опытный конспиратор, ей можно поручить самые трудные задания. Теперь слушай, что должен делать ты. Однажды ночью тебя разбудят…
25
Все удалось блестяще. Заговорщики были в моих рука Лин Эст передал мне списки агентов, и теперь я знал, Кс далеко простираются нити заговора и откуда может грозить опасность. Для меня не составляло труда придумать этим агентам ответственные на вид задания. Теперь, когда они были пристроены к делу, я мог не опасаться их любопытства. Конечно, мое неожиданное возвышение не вызовет у заговорщиков энтузиазма, но ведь я обещал им бессмертие! И пока я знал больше, чем они, мне можно было не опасаться удара ножом в спину или какой-нибудь отравы в стакане вина.
Приближался день свадьбы Императора. Это празднество повторялось раз в пять лет. Никто не знал, кто будет новой женой Императора, как никто не знал, куда деваются предыдущие. А рассказала мне, что даже в старых летописях этот обычай упоминается всегда как древний, ведущий свое начало из тьмы веков. Празднества по случаю бракосочетания продолжаются десять дней. Из самых отдаленных уголков Империи люди съезжаются, чтобы принять участие в карнавале, поплясать и попеть на улицах, лицезреть императорский свадебный поезд, а может быть — если повезет — даже попасть во дворец и поцеловать туфлю молодой Императрицы, что, по поверью, дает успех в семейных делах и предохраняет от дурного глаза.
Мы виделись с А почти каждый день. Она была полна энергии. Ее очень интересовало все относящееся к предстоящей брачной церемонии. Но этими делами занималась Тайная Канцелярия, мы же были только охраной. Мне не удалось узнать ничего — ни имени невесты, ни ее происхождения, ни
