Вовка дерется…». — «Девочка, ты ошиблась», — сказал я и положил трубку. Но едва я открыл рот, как раздался новый звонок, и кто-то доложил мне, что монтажники уже на месте. Еще через пять минут нас перебили снова. На этот раз какое-то бюро обслуживания сообщало мне, что заказ номер такой-то на свадебный букет будет выполнен с опозданием на час… Мой гость начал терять терпение и попросил разрешения ознакомиться со списком участников будущей конференции. Я насторожился, но делать было нечего. Пришлось достать ключ и открыть заветный футляр. Кенгурянин с некоторым изумлением на лошадином лице взял книгу, взвесил ее на ладони. Его удивление было понятно — такие громадины встречаются теперь только в музеях. С тех пор как изобрели электронную печать, книги любого объема печатают на одной странице. Полупроводниковая бумага на одной стороне листа запоминает до пяти тысяч различных текстов, а световой индикатор в корешке переплета помогает отыскать и включить любой из них (отсюда и всем известное выражение «включи страницу такую-то» вместо старинного «открой страницу»). Немудрено, что кенгурянин изумился, увидев наш пудовый фолиант с застежками и золотым тиснением.
Подвинув поближе кресло, мой гость открыл книгу и углубился в ее изучение. Я не знаю, насколько он разбирался в разноязычных записях — на его длинном лице ничего особенного не выражалось. Когда он снял свой модный котелок, обнаружились довольно длинные, торчащие вверх острые уши, и это сделало внешность гостя настолько карикатурной, что я, кажется, даже фыркнул. Но тот и ухом не повел — поставил котелок на стол, небрежно кинул в него модные розовые перчатки и принялся за чтение. Я сел за свой стол, возле телефона, время от времени поглядывая на гостя. Читал он медленно, внимательно, даже шевелил губами от усердия, и мне временами казалось, что передо мной сидит не брат по разуму, полноправный представитель высокоразвитой цивилизации, а какой-то сказочный персонаж вроде братца Кролика или сестрицы Лошади. Ах, проклятый кенгурянин! Только потом я понял, что он прекрасно знал о впечатлении, которое его внешность производила на людей, и умело этим воспользовался.
Кенгурянин сидел, перебирая страницы и шевеля губами, а я таращил на него глаза и старался не задремать. Потом зазвонил телефон и кто-то раздраженно спросил, когда же будут билеты. Я вежливо ответил, что это ошибка, и снова воззрился на кенгурянина. Через полчаса раздался новый звонок — на этот раз попросили Архимеда Петра Ивановича И тут началось. Не успел я положить трубку, как кто-то потребовал Афродиту Марью Петровну. Затем меня спросили, что делать с вакциной. Предложили принести породистого щенка. Попросили помочь решить задачу по физике. Сказали, что бабушка сегодня не приедет. Обещали обязательно прислать мне автолет, который я не заказывал. Требовали с меня отчетности по форме номер тридцать семь бис. Уверяли, что любят меня по-прежнему. Интересовались, как мой радикулит, которого у меня отродясь не было… Я начал тихо злиться. Если бы не гость, я просто снял бы трубку с вилки, но его присутствие смущало меня — что он подумает о порядках в земных учреждениях! Раза три я звонил в Бюро повреждений, но там все время было занято.
Кенгурянин сидел неподвижно, только его длинные уши вздрагивали при каждом звонке — видимо, все это ему тоже надоело. Он поднялся из кресла только около четырех, когда я уже начал поглядывать на часы, захлопнул книгу, положил ее в футляр и стал благодарить меня и жать руку, обещая продолжить работу на следующий день. Тут снова позвонил какой-то идиот и спросил: «Это родильный дом?» — «Нет, это сумасшедший дом!» — в сердцах крикнул я и швырнул трубку на рычаг. Кенгурянин запер футляр, с поклоном вручил мне серебряный ключик, взял котелок и прошествовал к выходу. Телефон затрезвонил снова, но я только погрозил ему кулаком и проводил гостя до лифта, как того требовала вежливость. Рабочий день мой уже кончился, поэтому, проводив кенгурянина, я сразу запер двери, включил сигнализацию и отправился домой.
На следующий день кенгурянин почему-то не явился. Еще ни о чем не догадываясь, я со спокойным сердцем ровно в четыре ушел с работы, радуясь, что все у меня тихо и спокойно, даже телефон на этот раз не беспокоил. А на третий день позвонил тот редактор из энциклопедии и попросил меня уточнить, как правильно писать — «рцыиххары» или «рцииххары». Я отомкнул футляр, и сердце у меня словно оборвалось — книги в нем не было!
Сейчас я с трудом припоминаю, сколько проклятий обрушил я тогда на голову кенгурянина. Я ни секунды не сомневался, что пропажа Декларации — его рук дело. Мне было только непонятно, как он ухитрился это проделать — я ведь глаз с него не спускал, а в остальное время комнату оберегала безотказная сигнализация. Однако ругань руганью, но следовало что-то предпринимать. Милиция и уголовный розыск у нас ликвидированы несколько столетий назад, и на Петровке, дом 38, давным-давно помещаются Дом сказок и Музей детского рисунка. Поэтому я попытался самостоятельно отыскать кенгурянина. Увы, мне сообщили, что он еще позавчера вылетел ночным рейсом куда-то на Плутон, а оттуда, скорее всего, отправился трансгалактическим лайнером к себе на родину.
Через день, бросив молодую жену где-то в заповедниках Венеры, примчался Гамлет Рафаэль. Я не буду перечислять те несправедливые эпитеты и сравнения, которыми он щедро награждал меня в течение половины рабочего дня. Меня удивило только, почему, ругая меня, он очень часто пользовался старинными денежными мерами. Валюта никогда не была его специальностью, и я только руками разводил, слушая, как свободно оперирует он архаическими терминами, известными только очень узкому кругу специалистов. Однако логика его мышления при этом была мне совершенно непонятна. Он кричал, что я разиня, и тут же давал мне очень высокую оценку, заявляя, что мне как работнику грош цена. Мы совсем недавно с огромным трудом, после года переговоров, заполучили в свой музей один-единственный старинный грош, чудом сохранившийся в чьей-то частной коллекции на Марсе, и уж кто-кто, а я — то знал истинную цену этой невзрачной монете. Кричал он еще, что пользы от меня на копейку, спрашивал, сколько таких, как я, идет на фунт — очевидно, он подразумевал фунт стерлингов… Потом он немного устал и заставил меня рассказать, как было дело. И когда я рассказал ему все, в том числе и о дурацком звонке про родильный дом, он хлопнул себя по лбу.
— Все понятно! Ну и провел же он тебя… Так нагло вынести книгу прямо на глазах… Ай, молодец!
— Как на глазах? — возмутился я. — Я сам провожал его. Клянусь головой, у него ничего с собой не было.
— Еще бы! Конечно, не было. Он нес ее внутри. Ведь это же кенгуру! Я так и сел.
— К… кенгуру? — пробормотал я тупо. Только теперь до меня дошло, что свое название жуликоватые жители далекой планеты получили не только из-за лица и ног.
— Конечно! Кенгуру — редкая разновидность разумных сумчатых. Матери у них носят в сумке детей, а мужчины пользуются своей сумкой вместо чемодана.
— Значит, эти звонки?…
— Все это было подстроено. Ему надо было всего две-три секунды, чтобы спрятать книгу и захлопнуть пустой футляр. Представляю, как он сейчас смеется! Еще бы. Конференция наша провалилась, и кто знает, удастся ли созвать ее в этом столетии…
Вот так кенгурянин околпачил меня и чуть не сорвал проведение конференции Торгсина и введение единой валюты, которая устроила всех — и сверкунов, и скрытней, и жукоглазых.
А я все-таки утер нос кенгурянину.
После того как мне пришлось расстаться с работой в отделе идентификации, у меня появилась масса свободного времени. Я все снова и снова задумывался над тем, как ловко все это у кенгурянина получилось. Такие операции не проводят без тщательной подготовки. Он должен был понимать, что действовать наудачу нельзя — малейшее подозрение, и все пойдет насмарку. Для успеха предприятия он должен был заранее знать размеры книги, и то, что она лежит в футляре, и где стоит телефон. Конечно, расспрашивать об этом он не мог. Но как же, как же он узнал?
Внезапно меня осенило. Я вспомнил про телевизионщиков. Когда я приехал к директору и вошел к нему в кабинет, я сразу понял, что мои догадки верны. На стене у директора красовалась большая фотография — он сам в обнимку с кенгурянином на фоне какого-то неземного пейзажа.
— Да, был я у них как-то, — сказал мне директор, заметив мое любопытство. — Интересный народ, скажу вам…
— Это они вам заказали передачу о подготовке к конференции? — спросил я в упор.
— Не то чтобы заказали, а так… Они дали понять, что конференция их весьма интересует, но у них нет никакой информации. И я подумал, что такой сюжет в хронике будет весьма полезен широкому кругу
