— Не смей так говорить. Мы постараемся вырвать А из лап Императора. Но не это наша задача. Освободить весь народ — вот главная цель, и ради нее и я, и А, и все остальные готовы отдать свои жизни.
— Пойдем, я выведу тебя из дворца, — сказал я.
— Тем же способом, что и Тала?
— На этот раз обойдемся без спектакля. Час назад я подписал указ об особом режиме охраны дворца. Каждый черный агент, замеченный вблизи, будет изрублен на месте. Мои ребята свое дело знают.
— Это ты неплохо придумал. Мне не хотелось бы валяться в лопухах до ночи. Сейчас каждый час решающий.
Я сообщил ему пароли на каждый день праздника и провел пустынными коридорами на кухонный двор. Там он смешался с толпой грузчиков, приносивших во дворец свежую рыбу, и исчез.
34
Лин Эст вбежал ко мне в страшном волнении. Он тяжело дышал, с хрустом сжимая и разжимая кулаки. На каждом шагу его останавливали мои стражи, и эти задержки, видимо, вывели его из равновесия:
— Где человек, который напал на тебя? — чуть не с порога закричал он.
— А в чем дело? — спросил я с безразличным видом. Итак Лин Эста уже оповестили. Неужели все- таки Гун? — Это обычный вор. Он наткнулся на меня, удирая от погони. Я приказал дать ему дюжину плетей и вышвырнуть вон. В следующий раз будет смотреть, куда бежит.
— Зачем ты его отпустил? — завопил Лин Эст. Его лицо покрылось красными пятнами.
— Ловить карманников не мое дело. Пусть этим занимается полиция.
Лин Эст даже застонал. Тогда я схватил его за тогу и затряс, совсем так, как прежде тряс он меня.
— А ну, выкладывай, почтенный! У тебя появились какие-то тайны. Что это за человек?
Лин Эст был почти на голову выше меня и гораздо тяжелее. Но последние события — несчастье с А, предательство в организации, поставившее под угрозу все дело, — взвинтили меня до крайней степени. Мне было наплевать на все, и бушевавшая внутренняя ярость искала выхода.
Лин Эст молча вырывался. Я рассвирепел окончательно. Выхватив свисток, я позвал на помощь вексиллариев и приказал взять Лин Эста.
Никогда в прежние времена простые стражи не осмелились бы прикоснуться к Стоящему У Руля. Но, видимо, прежние времена миновали. Я знал, что многие из стражей втайне ропщут на постоянные казни, на бессмысленные пограничные побоища, на голод в оскудевших деревнях. Это недовольство зрело и рано или поздно должно было проявиться. Безумная роскошь свадебных торжеств еще больше накалила обстановку. Поэтому я не сомневался, что мои подчиненные выполнят приказ.
Лин Эст сопротивлялся упорно, но его повалили, заломили руки и защелкнули наручники. Он взвыл от боли, но не прекращал попыток вырваться.
Терять мне было нечего. Или я все узнаю, или всем нам конец.
— Отрубите ему голову! — приказал я и отвернулся. Лязгнул вырванный из ножен меч. Лин Эст понял, что шутки кончились, и дико закричал.
— Я скажу! Скажу! — завопил он, падая на пол. — Прикажи им только уйти, уйти, уйти…
Это было омерзительное зрелище. Он валялся у меня в ногах, умоляя о пощаде. Его воля была окончательно сломлена.
Я выслал стражей вон и помог ему подняться — сам он встать не мог, потому что руки у него были скованы за спиной. Я велел ему сесть и рассказывать.
Он рассказал мне все. Это действительно был Гун. К счастью, ему не удалось узнать много, но он знал, что связь с человеком во дворце осуществляет А. И он выдал ее, чтобы, лишившись связи, этот человек обратился к нему. Он же выдал и Старшего, и еще нескольких товарищей. Тех схватили, а за Старшим установили тайное наблюдение, от которого он сумел избавиться лишь с моей помощью.
— Почему я не знал об этом? — грозно спросил я. — Ты, ничтожество, как ты посмел утаить, что среди нас предатель?
— Мы подозревали тебя… — выдавил Лин Эст. Я расхохотался.
— Меня? И с такими ослами я должен заниматься серьезным делом! Как же давно вы меня подозреваете?
— О том, что во дворце есть кто-то, Гун узнал перед самым отъездом А.
Я вздохнул с облегчением. Значит, о моих встречах с девушкой они не знают. Можно продолжать игру. Оставался только один вопрос.
— Как же ты решился сейчас обратиться ко мне?
— Я подумал, что надо попробовать сговориться с вами. Я посмотрел на него с недоумением.
— Сговориться? О чем?
— О совместных действиях.
Я все еще не понимал его и переспросил:
— Ты хотел сговориться о совместных действиях про ив Императора с представителем революционной тайной организации, которую сам же помог разгромить?
— Ну да, — буркнул Лин Эст. — А что мне оставалось делать?
И тут он сказал такое, что в первый момент я просто не поверил ему.
— Только что, — сказал он, — Тайная Канцелярия начала аресты Ищущих Братьев…
— Да ты в своем уме? — завопил я. — Ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю, — выдавил Лин Эст. — Это Гун нас предал. Недаром он исчез куда-то.
Я быстро снял с него наручники и потащил к умывальнику чтобы он привел себя в порядок.
— Слушай меня, Лин Эст, и выполни все, что я говорю. Еще ничего не потеряно. Вот что ты должен сейчас сделать, если не хочешь сегодня же лишиться головы…
35
Итак, Император нанес удар первым. Этого следовало ожидать.
Переворот был намечен на пятый день свадебных торжеств. К этому времени притупится бдительность стражи, которая в праздники несет тройную нагрузку, а главное, именно на пятый день открывался во дворец доступ для народа, желающего приветствовать новую супругу Императора. У заговорщиков было заготовлено оружие, распределены обязанности между боевыми группами, которые проникнут во дворец в потоке народа. Именно в этот день, по моему мнению, следовало перехватить у них инициативу. Я мог бы арестовать заговорщиков и пропустить восставших к складам оружия, а затем запереть ворота, отгородив дворец от внешнего мира, чтобы никто не помешал нам проникнуть во Хранилище. Но теперь с заговорщиками расправился Император. Возможно, кто-то из них, не выдержав пытки, уже назвал мое имя. Меня схватят, стражу заменят, ворота дворца наглухо закроют для посторонних… Именно так должен поступить Император, если он не хочет распроститься с троном и с самой жизнью. Очевидно, У него найдутся преданные воинские части, которые он сумеет подтянуть к столице, может быть, уже сегодня, чтобы заменить ими дворцовую стражу. У Императора есть опыт в таких Делах — я отлично помнил, как быстро и умело расправился он с вексиллариями. Чтобы опередить его, в нашем распоряжении оставались считанные часы. Но хуже всего было то, что приходилось действовать вслепую. Только сейчас я осознал, насколько мало знаю о противнике. Следовало иметь разведчиков в каждой воинской части, на телефоне и телеграфе, железнодорожных узлах, среди аэростатчиков… Увы, обо всем этом я не подумал, а теперь время было упущено. Оставалось одно — принять бой, даже заранее зная, что он будет проигран, и если не повезет, умереть с честью.
