Кроме разве что одного: не следует оставлять левую руку в пределах досягаемости Симоняна с его смазанным жиром шампуром. Пистолет его оставался на полу, в углу, но слишком далеко, не дотянуться. Саркисов был прямо перед ним, готовясь нанести удар, Микаэл приближался справа, сжав кулаки. Савельев подобрался, сделал ложный выпад в сторону Виктора, внезапно развернулся вправо навстречу рванувшемуся вперёд Симоняну и с силой ударил его ребром левой ладони ниже пояса. Увернулся от Саркисова, а потом быстро заскочил за согнувшегося Микаэла и ударил его кулаком сверху вниз по шее, отчего тот рухнул лицом вниз на посыпанный опилками пол.
«Один готов», — подумал Савельев, но тут же получил от Саркисова сильный удар по ребрам. Савельев шарахнулся назад и в сторону, подавив боль от удара. Виктор приготовился нанести Савельеву удар по переносице или горлу и тем самым на тридцатой секунде закончить затянувшуюся схватку в свою пользу.
— Твой приятель отдал концы, — внезапно сказал Савельев.
Он произнес это внезапно и совершенно автоматически, это был его обманный ход. Слова Савельева заставили Саркисова застыть на месте. Он быстро повернулся, чтобы взглянуть на своего подельника, лежавшего без движения, уткнувшегося носом в опилки. Теперь Савельев прекрасно знал, что ему делать. Пытаться справиться с Виктором, явно превосходящим его физически, было бесполезно. Он и не пробовал вступить в схватку с Саркисовым, он не хотел, чтобы его вынесли отсюда ногами вперед. Зато у Савельева появились две свободные секунды!
Он рванулся в тот угол помещения, где на полу лежал его пистолет, схватил его левой рукой, одновременно неуклюже упал, перекатился, сел и положил палец на спусковой крючок. В это время Виктор повернулся к нему.
— Ну держись, сука! — сказал Савельев. Саркисов прыгнул на него через всю комнату. Савельев нажал на спуск раз и еще раз, целясь в огромный торс противника точно так, как он это много раз проделывал на тренировках в тире. Только в тире, в самом конце его, была большая мишень, размеченная метками, указывающими на различную степень смертельности попаданий: пять очков вы получали за попадание в голову, горло, грудь и живот, четыре очка — в плечи, три — в руки и одно — в ноги.
На Викторе Саркисове он заработал десять очков, потому что обе пули попали в грудь: одна точно в сердце, другая разнесла левое легкое.
Савельев опустил руку с пистолетом. Он сидел на полу в углу зала, смотрел, как опилки всасывают кровь Саркисова, облизывал пот с верхней губы, потом в фокусе его зрения возникла фигура человека, направляющаяся к нему. С осторожностью Савельев начал поднимать левую руку и тут услышал голос Юрина:
— Это я, Владимир Сергеевич! Не стреляй!
Осмотр показал, что Саркисов мертв. Симонян был еще жив. Он лежал лицом вниз на полу. Тут же валялся и шампур. Они подошли ближе.
В этот момент заместитель директора пошевелился и повернул к ним лицо. Оно было бледным, в глазах застыл ужас. Юрин нагнулся и ударил его ребром ладони по шее, чуть пониже уха. Симонян перестал шевелиться. Савельев осмотрел его. Видимо, его противник некоторое время находился без сознания, но, судя по всему, у него не было никаких ранений. Если не считать нервного шока и повреждения шейных позвонков. Во всяком случае, он отнюдь не собирался умирать.
Юрин перевернул Симоняна на спину. Из носа у Симоняна текла кровь. Он застонал. Через минуту — другую придет в себя… Неожиданно Савельеву пришла в голову отличная мысль. Симонян беспомощен, и им не составит большого труда вытянуть из него все, что известно ему о хищении изотопов, и о роли Казаряна в этом деле. Будь что будет, но попытаться стоит.
Кровью, которая текла из убитого Саркисова, Савельев измазал Микаэлу все лицо, руки и верхнюю часть рубашки. Потом поднял пистолет и стал ждать. Наконец веки Симоняна задрожали, он снова застонал, провел языком по пересохшим губам, открыл глаза и замер от страха, увидев Савельева, сидящего рядом. Владимир Сергеевич дал ему время немножко прийти в себя.
— Плохи твои дела! — сказал Савельев.
— Врача… — прохрипел Симонян. — Отвези меня к врачу…
— Вот как? К врачу захотел? А меня хотел замочить?
Савельев пытался говорить как можно тверже, хотя голос плохо слушался его.
— Я совсем не собирался тебя убивать. Я просто хотел… — Микаэл приподнялся, скосил глаза на испачканную кровью рубашку, потом увидел свои руки, и опять упал на пол. Савельеву даже показалось, что Симонян снова потерял сознание, но в этот момент он прохрипел:
— Врача… Врача… Прошу, как человека!
— Слишком поздно, Микаэл!
— Ты думаешь… Ты думаешь, я умираю?
Владимир Сергеевич не сказал ему, что думает по этому поводу.
— Не дай мне умереть… — снова начал Симонян. — Слышишь? Я не хочу умирать… Не хочу…
Его лицо, грязное и усталое, с воспаленными глазами и двухдневной щетиной на подбородке, было искажено от страха — оно то застывало, то вдруг подергивалось, ожидание смерти преобразило его. Конечно, Симонян еще двигался, еще дышал, но это лишь по нерасторопности смерти. Через несколько минут она займется им…
— Лучше расскажи нам о хищении изотопов, Микаэл! Ты ведь близок к Казаряну, знаешь все преступления, совершенные им. Покайся! Ты наверняка замешан во многих из них.
Но Симонян продолжал умолять Савельева отвезти его к врачу. Владимир Сергеевич испугался, что если он и в самом деле умрет от страха. Такие случаи тоже бывали.
— Ладно, — сказал Савельев. — Я позабочусь о враче, Микаэл, после того, как ты расскажешь нам все, что знаешь о хищении изотопов. Ты должен также сказать, кто дает тебе указания и по каким каналам сбывается похищенная продукция.
Симонян, казалось, плохо понимал, что от него хотят. Его голова начала медленно дергаться из стороны в сторону.
— Слишком поздно… Врача! Я умираю…
Савельев залепил ему крепкую оплеуху.
— У тебя хватит времени все рассказать. Конечно, если я не пристрелю тебя. Мне не очень-то нравится сидеть здесь рядом с тобой и ждать, когда ты наконец сдохнешь! Выкладывай все, да побыстрее! Иначе у меня лопнет терпение!
Вполне возможно, что на Симоняна подействовала оплеуха. Он заговорил, и притом довольно быстро, видимо, надеясь все-таки попасть в руки врача.
— Указания мне дает лично Казарян. Он говорит, кого пропустить, не подвергая проверке, сам вывозит изотопы на своей машине. Похищенная продукция сбывается через фирму «Карина», это в Париже…
Симонян закашлялся.
— Куда исчезли курьеры, перевозившие изотопы?
Микаэл посмотрел на Савельева сквозь приоткрытые веки и медленно проговорил:
— Курьеров замочили, их продукцию продали. Деньги Казарян присвоил, но не все. Часть денег пошла на оплату услуг киллеров. Что касается последнего курьера Родионова, то с ним вышла осечка. Его не удалось ликвидировать, киллеров арестовали. А Родионов исчез вместе с грузом.
Симонян открыл глаза, посмотрел на Савельева и Юрина, снова закрыл их.
— Врача… Я слабею с каждой секундой.
— Последний вопрос, — продолжил допрос Савельев. — Казарян имеет отношение к смерти Максимова? Говори быстрее. Это в твоих же интересах.
Симонян отрицательно покачал головой.
— Максимова заказал Доленко, любовник жены директора. Так как же насчет доктора? Я уже все рассказал. Ничего не скрыл. Мне срочно нужен врач…
— Ну, что ж, отлично, Микаэл! Я раздобуду врача. Отвезу тебя прямо сейчас к знакомому доктору.
Савельев попросил Юрина позвонить генералу Павлову и сообщить полученные от Симоняна сведения. Затем повернулся к бандиту.
