настоящая безоговорочная любовь.
Ее рука поднялась, и даже с закрытыми глазами кончики ее пальцев безошибочно обвели линию вокруг его рта.
— Тебе нужно вспомнить, как играть, как смеяться. Тебе надо научиться нравиться самому себе намного больше.
Твердые уголки его рта смягчились, изогнувшись.
— Ты говоришь, как священник.
— Надеюсь, ты признаешься, что обманул меня, — поддразнила она его.
У Михаила перехватило дыхание. Нахлынуло чувство вины. Он действительно обманул ее. Возможно, не в первый раз, когда потерял самообладание после такого долгого одиночества. Тогда обмен был необходим, чтобы спасти ей жизнь. Но во второй раз это было чистейшим эгоизмом. Он хотел сексуального удовлетворения, полного завершения ритуала. И произнес ритуальные слова. Теперь они связаны. Он знал это, чувствовал правильность этого, ощущал исцеление своей души, которое может дать только истинная Спутница жизни.
— Михаил? Я просто дразнила тебя.
Длинные ресницы затрепетали и поднялись, так что она смогла убедиться в том, что ей сказали кончики пальцев, — он хмурился.
Он зубами прикусили ее палец, его язык прошелся по ее коже. Его рот был горячим, глаза смотрели на нее, пылая. Ответная теплота появилась в ее глазах. Рейвен нежно рассмеялась.
— У тебя разнообразные таланты. Дорогой, ты такой страстный, что тебя следует запереть, а за твою улыбку мужчины готовы убить. Или женщины, если взглянуть на это с другой стороны.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, лаская грудь.
— Ты должна была упомянуть, какой я великолепный любовник. Мужчинам необходимо слышать такие вещи.
— Действительно? — Она подняла бровь. — Понятия не имела. Ты уже и так слишком высокомерен, что я едва могу это вынести.
— Ты сходишь по мне с ума. Я знаю. Я читаю твои мысли.
Он неожиданно усмехнулся озорной улыбкой, как маленький мальчик.
— Тебе не кажется, что в следующий раз, когда мы займемся любовью, нам стоит договориться и найти кровать?
Она осторожно села.
Михаил обнял ее, поддерживая.
— Я причинил тебе боль?
Она тихо рассмеялась.
— Ты шутишь? Хотя я не против принять долгую горячую ванну.
Он потерся подбородком о ее макушку.
— Я думаю, мы можем это организовать, малышка. Он должен был догадаться, что деревянный пол не самое удобное место.
— У тебя есть склонность начисто лишать меня здравых мыслей.
Это было извинение, поскольку он в этот момент брал ее на руки. Он быстро перенес ее в ванную.
Глаза Рейвен потеплели, смягчившись, а на губах появилась улыбка, он уже так любил эту улыбку, что у него перехватило горло.
— А у тебя имеется склонность становиться немного примитивным, Михаил.
Он зарычал на нее и, медленно склонив голову, соприкоснулся с ней губами. В этом была какая-то смесь нежности и голода, что вызывало у нее сочувствие. Очень осторожно он поставил ее на ноги и взял ее лицо в ладони.
— Мне всегда будет тебя мало, Рейвен, всегда. Но тебе нужно принять ванну, а мне — найти пропитание.
— Поесть.
Она наклонилась, чтобы наполнить ванну такой горячей водой, что от нее шел пар.
— В английском языке используют слово «есть». Хоть я и не великий повар, но смогу что-нибудь приготовить для тебя.
Его белые зубы блеснули, словно у хищника, когда он зажигал для нее свечи.
— Ты здесь не в качестве моей рабыни, малышка. По крайней мере, не в этом смысле.
Он смотрел, не моргая, как она закручивает волосы. Это возбуждало, и вдобавок тело Рейвен затрепетало под его пристальным взглядом. Он протянул руку и помог ей встать в ванну. Когда его сильные пальцы сомкнулись вокруг нее, у Рейвен появилось странное ощущение, словно она оказалась в плену.
Рейвен осторожно опустилась в горячую воду.
— Та-а-к, а ты веришь в верность?
Она постаралась, чтобы это было сказано как бы невзначай.
Тень легла на его лицо.
— Истинные представители моей расы никогда не испытывают поверхностную, несерьезную и бледную версию человеческой любви. Но если ты окажешься с другим мужчиной, я об этом узнаю, почувствую тебя, твои мысли, твои эмоции. — Он провел пальцем вдоль ее щеки. — Тебе не захочется встретиться с живущим во мне демоном, малышка. Я способен на страшную жестокость. Я не собираюсь ни с кем тебя делить.
— Ты бы никогда не причинил мне боли, Михаил, и не важно, что вызвало бы твой гнев, — тихо и с полной уверенностью сказала Рейвен.
— Ты всегда в безопасности рядом со мной, — согласился он, — но я не могу сказать то же самое про остальных, кто попытается отнять тебя у меня. Все мои люди обладают телепатией. Сильные эмоции, такие как сексуальное возбуждение, невозможно утаить.
— Ты хочешь сказать, что те из вас, кто женится...
— Берет Спутника жизни, — поправил он.
— Они никогда не изменяют друг другу? — скептически спросила она.
— Только не истинные Спутники жизни. Но это отдельный случай...
Рука Михаила сжалась в кулак. Бедная милая Ноэль, так одержимо желавшая Рэнда.
— Некоторые предают выбранного Спутника, поскольку не испытывают тех чувств, которые должны бы испытывать, а иначе это невозможно. Вот почему так важно абсолютное единение сознания, сердца, души и тела. Как я познал это с тобой.
Ритуальные слова не могли связать двоих, которые уже не были бы единым целым. В жизни соединяются только две половинки одного целого, но он не мог найти слова, чтобы выразить это так, чтобы она поняла.
— Но, Михаил, я не принадлежу к твоим людям.
Она начала понимать, что между ними существуют более глубокие различия, чем традиции, о которых ей следует знать, принять к сведению.
Он измельчил травы в чашке и добавил смесь в воду в ванной. Это поможет ей справиться с болью.
— Ты узнаешь, если я дотронусь до другой женщины.
— Но ты можешь заставить меня забыть, — вслух удивилась она, а от легкого неудовольствия уголок ее рта дрогнул.
Он почувствовал, как ее сердце сильно забилось, внезапное сомнение появилось в ее сознании.
Он присел рядом с ванной и обхватил ее лицо своими нежными пальцами.
— Я не способен предать тебя, Рейвен. Я могу заставить тебя согласиться ради твоей же безопасности или защиты, ради твоей жизни и здоровья, но я не способен на измену.
Кончиком языка она тронула нижнюю губу.
— Не заставляй меня ничего делать, пока не спросишь, как сделал тогда, когда мне было плохо.
Михаил спрятал улыбку. Она всегда старается казаться такой твердой, у нее явно больше храбрости, чем здравого смысла.
