голос. Франческа едва смогла отвести глаза от близнеца своего Спутника жизни, она также подпала под очарование его силы, загипнотизированная истинной красотой его голоса. Лишь когда он погрузил руку глубоко в грудь вампира и извлек сердце, когда молния ударила в землю зазубренной стрелой сине-белого света и сожгла уже мертвый орган и его хозяина, она рывком заставила себя проснуться, вновь осознав всю довольно рискованную ситуацию.
Франческа молчаливо ждала, держа одну руку поверх живота, чтобы защитить свою нерожденную дочь, другой держась за Брайса, который все ещё оставался под контролем ее разума и был не в состоянии понять, что происходит вокруг него.
Люциан был в тысячи раз более могущественным, более смертоносным, чем вампир, с которым она только что столкнулась. Она стояла, наблюдая за ним своими темными глазами, ее небольшие зубки прикусили нижнюю губу, выдавая ее нервозность. Затем он начал двигаться со струящейся грацией и вечной красотой, обоюдоострым мечом, более разрушительным, чем все, что она когда-либо знала. Габриэль был прав, охотясь на этого монстра. Ничто не могло остановить его, ничто человеческое не смогло бы помешать ему, если бы он решил покончить со своей смертельной игрой, в которую играл со своим братом, и обратиться к чему-то более жестокому.
Франческа проглотила тугой комок страха, образовавшийся в ее горле, и решительно вздернула подбородок.
— Я должна вас поблагодарить за то, что пришли мне на помощь, темный.
— На помощь своему брату, — мягко поправил он, обходя вокруг нее с летящей грацией. Он, казалось, не дотрагивался до земли, просто скользя в воздухе. Он двигался так плавно, что не было слышно ни звука, ничто не потревожило воздух. Черные глаза Люциана прошлись по ее лицу, казалось, он смотрел прямо ей в душу. — Мой брат единственный, кто может отвлечь меня. Жизнь утомительна, когда кто-то намного умнее всех остальных.
— Тогда зачем вы пришли ему на помощь? — тихо спросила Франческа, озадаченная тем, что он не кажется ей таким же отвратительным, как остальные вампиры, с которыми она сталкивалась на протяжении веков. Был ли он настолько искусен в иллюзиях, что даже древняя, какой являлась она, не смогла опознать, что он омерзителен и всецело порочен? Его сила очень тревожила ее.
Широкие плечи передернулись с ленивой рябью.
— Я не позволяю другим вмешиваться в нашу игру. Ты — якорь, который тянет его вниз. Пешка, которую я могу использовать против него, когда пожелаю. То, что происходит между моим братом и мной, должно оставаться таким всегда. Любой, кто осмелится вмешаться, охотник, вампир или женщина, умрет по моему выбору.
Она подняла подбородок.
— Что вы собираетесь делать со мной?
Совершенный рот исказились в короткой, невеселой усмешке.
— Позови его себе на помощь. Ты ведь не хочешь, чтобы я сделал тебя своей рабыней. Позови его, — его голос был приятным и тонким, коварным шепотом чистоты. Казалось, он не двигался, однако оказался так близко к ней, что она смогла учуять его запах — чистый, не отвратительный. Она смогла почувствовать его власть.
Франческа с трудом сглотнула и сделала шаг назад, качая головой, чтобы убедиться, что не находится под принуждением.
— Никогда. Не существует ничего, что ты можешь сделать, чтобы заставить меня предать его, только не по моей собственной воле. Габриэль — великий человек и мой Спутник жизни. Я с радостью обменяю свою жизнь на его, — она ожидала смерти. Воцарилось молчание, длинное и тягостное. Она не могла слышать его дыхания, биение его сердца, если оно у него было.
Ее длинные ресницы трепетали, когда она разглядывала главного вампира, который стоял так неподвижно, что напоминал статую античного бога. Потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что в его голосе не было никакой провокации, всего лишь простая черная магия. Его голос просто заставлял каждого желать выполнить любое его желание.
— Почему вы не вынуждаете меня принять ваше приказание? — с любопытством спросила она, нервно проводя рукой по своим длинным иссиня-черным волосам.
— Я не нуждаюсь в помощи женщины в своей битве, — она почувствовала нотки презрения в его голосе. — Я нахожу довольно забавным, что мой брат стал настолько слабым, что позволил этому смертному, которого ты защищаешь, остаться в живых. Что такого ты находишь в этом смертном, что предпочитаешь его компанию, а не одного из своего собственного народа? Он эгоистичный, его разум переполнен планами мести. Его главная цель в жизни — добраться до моего брата, — его черные глаза остановились на ее лице. — Да ты и сама это знаешь, Франческа.
Она содрогнулась, пробежав ладонями вверх и вниз по рукам. Ей неожиданно стало холодно. Опять его голос. Тон был тот же самый. Мягкий. Чистый. Красивый. И все же сейчас она как-то почувствовала угрозу. И хуже запугивания было то, что она чувствовала тяжелый вес его упрека. Это ничего не должно было значит для нее. Он был немертвым. Однако она чувствовала себя, как будто была молодой девушкой, осуждаемой принцем своего народа. Это было больно и унизительно. Франческа не могла смотреть в эти пустые черные глаза. Вместо этого, она обнаружила, что смотрит на кончики своих туфель. Ей хотелось заставить его понять, хотя она и сама не понимала своих чувств. Как она вообще могла объяснить их тому, кто совсем не испытывает эмоций?
— Я бы остался и поиграл чуть дольше, но один идиот совершенно позабыл все, чему я учил его, — Люциан проговорил эти слова едва слышно, на мгновение мерцнув, его некогда плотное тело стало прозрачным, так что она смогла разглядеть сквозь него деревья. Это был своеобразный оптический эффект призмы, которого она никогда ранее не видела, прежде чем он растворился в каплях тумана и направился через заволоченную маревом местность прочь от нее.
Франческа медленно выдохнула и расслабила мышцы, которые оказались сведенными судорогой и напряженными. И тот час же потянулась к Габриэлю, чтобы предупредить его. Он отчаянно сражался, кружась между тремя более слабыми вампирами, все трое были миньонами уничтоженного Люцианом вампира. Они бросались на него, стремясь достать его длинными и острыми, как бритва, когтями, пытаясь ослабить его, нанеся небольшие глубокие раны на его кожу.
—
Тихий смех эхом пронесся через ее сознание. Сначала она решила, что Люциану каким-то образом удалось пробраться в ее голову, но потом она поняла, что он был в сознании Габриэля. Поскольку она делила с Габриэлем его мысли и воспоминания, она могла «слышать» их странный разговор.
—
Габриэль бросился на самого младшего вампира, находящегося прямо позади него, двигаясь так быстро, что успел погрузить кулак в его грудь и извлечь пульсирующее сердце, пока тот продолжал в шоке взирать на Люциана. Габриэль оказался перед вторым вампиром раньше, чем успел отбросить сердце первого. Создание с вызовом вскричало, бросившись вперед, но было слишком поздно. Габриэль забрал его сердце и вихрем увернулся, как раз в тот момент, когда вспышкой за вспышкой зубчатая молнии ударяла в землю, сжигая два тела и их испорченные сердца.
Все произошло так быстро, что Франческа не смогла понять, как Габриэль сделал это. В его сознании не было ни мыслей, ни планов, которые она могла бы прочитать, ни даже общения между двумя братьями- близнецами, тем не менее, Габриэль использовал присутствие Люциана в качестве отвлекающего маневра точно так же, как Люциан использовал присутствие Габриэля. Последний напал на самого крупного немертвого, пока тот в ужасе взирал на Габриэля. Третье тело, скукоженное и безжизненное, лежало на земле, в то время как Люциан бросил испорченное сердце в огненный шар энергии, которым воспользовался Габриэль, чтобы уничтожить двух других.
Лишь потом Габриэль неожиданно понял, что его брат, смертельный враг их народа, вновь пришел ему на помощь в этом сражении. Франческа прочитала его вину, его досаду на самого себя, что он не воспользовался возможностью уничтожить Люциана. Он настолько привык работать со своим близнецом, что просто действовал на уровне инстинктов. Но прежде чем он смог направиться к брату, Люциан
