— Ну, что ж, для развлечения тоже хорошо, — сказала, мама. — Где играешь? В спортклубе?
— Все чаще просто на улице.
— Это, наверное, неудобно?
Патч снова дернулся. Видимо, я упустила что-то смешное. Разговор казался мне вполне обычным. И я должна была согласиться с мамой по поводу последнего: если Патч настаивает, что играет не в сборной и не в спортивном центре, то он либо чокнутый и играет сам с собой, либо играет в уличной команде, а значит, хулиган и уличный мальчишка.
— Ладно! — я поспешила воспользоваться паузой. — Патчу пора ехать.
«Уходи!» — одними губами сказала я ему.
— Очень красивая машина, — сказала мама. — Тебе ее подарили родители?
— Я сам.
— У тебя, должно быть, хорошая работа.
— Я помощник официанта в «Границе».
Патч отвечал как можно короче, осторожно скрывая себя в тени. Мне подумалось, на что может быть похожа его жизнь, когда меня нет рядом. В глубине души я никак не могла забыть о его пугающем прошлом. Но раньше мне хотелось раскрыть его темные секреты, чтобы доказать и себе, и Патчу, что я в силах его разгадать. А теперь мне хотелось узнать его тайны, потому что они были частью него. Я что-то чувствовала к нему, несмотря на то, что постоянно это отрицала. Чем больше времени мы были вместе, тем яснее я понимала, что мои чувства не проходят.
— Надеюсь, работа не мешает тебе учиться, — нахмурилась мама. — Лично я считаю, что школьникам не стоит работать в течение семестра. У вас и так достаточно нагрузки.
— Для меня это не проблема, — улыбнулся Патч.
— А как у тебя с успеваемостью? — спросила мама, и тут же добавила: — Или некрасиво такое спрашивать?
— С ума сойти, уже так поздно… — громко начала я, посмотрев на часы, которых у меня нет.
Мне не верилось, что мама это делает. Это плохой знак, это значит, что первое впечатление о Патче у нее оказалось даже хуже, чем я боялась. Это было не знакомство. Это был допрос.
— Колеблется между неудовлетворительно и средне, — ответил Патч.
Мама изумленно посмотрела на него.
— Он шутит, — быстро сказала я, ощутимо толкая Патча в сторону джипа. — У Патча много дел. Ему надо идти. Его ждет партия… — Я закрыла рот ладонью.
— Партия? — удивленно повторила мама.
— Нора имеет в виду игровой клуб «Бо», — объяснил Патч, — но я еду не туда. У меня есть несколько поручений.
— Я никогда не была в этом клубе.
— Там нет ничего интересного, — сказала я. — Ты ничего не потеряла.
— Постой, — мамин голос прозвучал так, будто у нее перед глазами только что вспыхнул большой предупредительный знак. — Тот, что на побережье? Около порта «Дельфы»? Не у этого ли Бо несколько лет назад была перестрелка?
— Сейчас там спокойнее, чем в былые времена, — опередил меня Патч.
Я посмотрела на него, прищурившись.
Я-то собиралась наврать маме, что никакой криминальной истории у «Бо» нет.
— Может, хочешь мороженого? — спросила мама немного растерянно. Я чувствовала, как ее разрывает стремление, с одной стороны, быть вежливой и гостеприимной, а с другой — втащить меня в дом и запереть дверь. — У нас есть только ванильное, — добавила она, чтобы подстраховаться. — И ему уже несколько недель.
Патч покачал головой.
— Мне нужно ехать. Может, в следующий раз. Рад был познакомиться, Блайт.
Наступила пауза, и я поняла, что это мой шанс. Я схватила маму за руку и потянула к дому, радуясь, что разговор прошел не так ужасно, как мог бы. Внезапно мама обернулась.
— Чем вы с Норой занимались сегодня? — спросила она Патча.
Патч посмотрел на меня, чуть приподняв брови.
— Мы поели в Топшеме, — быстро ответила я. — Сэндвичи и газировку. Совершенно безобидный вечер.
Вот только мои чувства к Патчу не были такими же безобидными.
Глава девятнадцатая
Я оставила стеклянный шар в коробке и спрятала его в шкаф под стопку клетчатых свитеров, которые остались у меня от отца. Когда я открыла подарок при Патче, порт «Дельфы» выглядел сверкающим и красивым, на аттракционах играла радуга. Но теперь, когда я смотрела на него в одиночестве своей комнаты, парк развлечений выглядел призрачно. Идеальное убежище для духов. К тому же я не была уверена, что внутри шара нет скрытой камеры.
Переодевшись в растянутую домашнюю кофту и в пижамные штаны в цветочек, я позвонила Ви.
— Ну, что? — отозвалась Ви. — Как все прошло? Ну как минимум он тебя не убил, а это уже хорошо.
— Мы играли в бильярд.
— Ты же ненавидишь бильярд.
— Он дал мне несколько уроков. Теперь, когда я понимаю, что надо делать, все уже не так плохо.
— Не сомневаюсь, что он готов дать тебе несколько уроков и в других жизненных областях.
— Ммм, — в другое время такой комментарий Ви вогнал бы меня в краску, но сейчас меня беспокоили другие мысли.
— Я знаю, я не раз уже это говорила, но Патч не вселяет в меня уверенности, — сказала Ви. — Я до сих пор вижу кошмары с парнем в лыжной маске. В одном из них он снял ее — и угадай, кто скрывался под ней? Патч. Лично я считаю, что тебе надо относиться к нему, как к заряженному пистолету. Что-то с ним не так.
Как раз об этом я и хотела поговорить.
— Как ты думаешь, от чего на спине человека может остаться шрам в виде буквы «V»? — спросила я ее.
Повисла тишина.
— Ох, черт! — чуть не задохнулась Ви. — Ты видела его голым? Где это случилось? В джипе? У него дома? У тебя в спальне?
— Я не видела его голым! Это получилось случайно.
— Ага, я уже где-то слышала такое оправдание, — не успокаивалась Ви.
— У него на спине большой шрам в виде перевернутой «V». Тебе не кажется это странным?
— Конечно, это странно. Но мы же говорим о Патче. А у него не все винтики на месте. Могу предположить… бандитская разборка? Тюремная метка? Следы автомобильной аварии?
Одна часть моего мозга пыталась не потерять линию разговора с Ви, в то время как вторая находилась где-то далеко. Я вспоминала, как Патч предложил мне прокатиться на «Архангеле». Я восстанавливала в памяти странные и бросающие в дрожь картинки на вагончиках, на которых чудовища с рогами отрывали крылья у ангела, и перевернутую черную «V» на месте крыльев.
Я чуть не уронила телефонную трубку.
— Прости, что ты сказала? — спросила я Ви, когда поняла, что она ждет ответа на свое высказывание.
— Что случилось потом? — повторила она, проговаривая каждое слово. — Господи, Нора. Мне нужны подробности. Я умираю от любопытства.
— Он подрался, и у него порвалась рубашка. Вот и все. И не было никакого «потом».
