дыхание стало частым и прерывистым. Что я натворила? Ничто не вечно, ну конечно же, ничто не вечно. Завтра мы снова увидимся, и все вернется на круги своя. Это была просто ссора. Глупая ссора. А вовсе не конец. Завтра мы оба поймем, что все это - пустяки, и извинимся друг перед другом. Мы перешагнем через это.
И обязательно помиримся.
Я с трудом заставила себя встать и повернула кран. Смочив мочалку, прижала ее к лицу. Мысли все так же хаотично перескакивали с одной на другую, двигаясь даже быстрее, чем клубок ниток, который катнули по полу. И я сомкнула веки, чтобы прекратить это движение.
'Но как быть с архангелами?' Еще раз спросила себя я. 'Как мы с Патчем сможем иметь нормальные отношения, если они постоянно наблюдают за нами?' Я оцепенела.
Они ведь могут наблюдать за мной прямо сейчас. Они могут следить и за Патчем. Пытаясь выяснить, переступил ли он черту. Выискивая малейший предлог, чтобы навеки отправить его в ад - подальше от меня.
Я почувствовала, как нарастает мой гнев. Почему бы им просто не отстать от нас? Почему они так стремятся уничтожить Патча? Он рассказывал мне, что он – первый падший, получивший назад свои крылья и ставший ангелом-хранителем.
Вот из-за чего злятся архангелы?
Считают, что Патч обхитрил их?
Или что он обманом выбрался с самого дна?
Они хотят поставить его на место?
Или они ему попросту не доверяют? Я закрыла глаза, почувствовав, как по носу катится слезинка.
'Я все исправлю', подумала я.
Мне отчаянно захотелось позвонить Патчу, но я не знала, не сделаю ли этим только хуже. Могут ли архангелы перехватывать телефонные разговоры? В таком случае, как мы с Патчем сможем поговорить начистоту, если они подслушивают? К тому же, я не могла так быстро забыть о своей гордости. Неужели он не понимает, что он не прав? Ведь основная причина нашей ссоры - в его отказе рассказать мне, что он делал прошлой ночью дома у Марси. Я не ревнива, но он знал о моей неприязни к Марси. И он знал, что это - тот единственный раз, когда мне просто необходимо все знать. Было и еще кое-что, из-за чего мои внутренности сворачивались в узел. Патч сказал, что на Марси напали в мужском туалете в Аркаде Бо. Что Марси там делала? Насколько мне известно, никто из учащихся Колдуотера не бывает у Бо. Более того, до знакомства с Патчем я и слыхом не слыхивала об этом месте. Совпадение ли, что спустя день после того, как Патч заглядывал в окно спальни Марси, она прошмыгнула в парадные двери заведения Бо? Патч утверждал, что между ними только деловые отношения, но что бы это могло значить? А в арсенале у Марси имелось много разного оружия, включая соблазнительность и дар убеждения. А еще она не признавала слово 'нет', более того, она принимала лишь тот ответ, который в точности совпадал с тем, что она жаждала услышать.
Что, если теперь она захотела... Патча?
Громкий стук во входную дверь вывел меня из раздумий.
Я свернулась калачиком среди кучи подушек на кровати, закрыла глаза и набрала номер мамы.
- Парнеллы пришли. - Вот и славно! Я стою на светофоре улицы Валнут. Буду через две минуты. Пригласи их. - Я едва помню Скотта, а его мать не помню вообще. Я их приглашу, но не собираюсь вести с ними светскую беседу. Буду торчать до твоего возвращения в своей комнате, - в тон своего голоса я пыталась вложить сообщение, что что-то не так, потому что не могла открыться ей.
Она ненавидела Патча. И не станет мне сочувствовать. Мне тяжело будет слышать счастье и облегчение в ее голосе. Только не сейчас.
- Нора!..
- Ладно! Я поговорю с ними, - я захлопнула телефон и швырнула его через всю комнату.
Не спеша, я подошла к двери и отперла замок.
Парень, стоявший на крыльце, был высоким и хорошо сложенным – его футболка плотно облегала тело и демонстративно рекламировала тренажерный зал 'Платинум' города Портленд. В его правой мочке болталось серебряное кольцо, а 'левайсы' сидели на бедрах опасно низко. Его голову покрывала розовая гавайская бейсболка, которая выглядела так, будто ее только что позаимствовали в секонд-хенде, и казалась этакой шуткой 'для посвященных', а его солнцезащитные очки напомнили мне о Халке Хогане. Если все это отбросить, то парень обладал несомненным мальчишеским шармом.
Уголки его губ приподнялись вверх. – Должно быть, ты Нора.
- Должно быть, ты Скотт. Он шагнул внутрь и снял очки. Его глаза просканировали прихожую вплоть до кухни и гостиной.
- А где твоя мама? - Уже едет домой, с продуктами.
- А что у нас есть? Мне не понравилось, что он употребил слова 'мы'. Нет никаких 'мы'. Лишь семья Грэев и семейство Парнеллов. Два отдельных субъекта, которые по воле случая этим вечером усядутся за один обеденный стол. Не дождавшись моего ответа, он продолжил: - Колдуотер немного меньше, чем я предполагал.
Я сложила руки на груди. - А еще он чуточку холоднее Портленда. Он оглядел меня с головы до ног и слегка улыбнулся. – Я заметил.
Обойдя меня, он уверенно зашел на кухню и распахнул холодильник.
- Пиво есть?
- Что? Нет.
Входная дверь по-прежнему оставалась открытой, и снаружи раздавались голоса. Мама переступила через порог с двумя коричневыми пакетами в руках. Полная женщина с прической в стиле плохого эльфа и толстым слоем розового макияжа вошла следом за ней.
- Нора, это Линн Парнелл, - сказала моя мама. – Линн, это Нора. - Вот это да, вот это да, - воскликнула миссис Парнелл, всплеснув руками. – Она так похожа на тебя, Блайт? Разве нет? И только посмотрите на эти ноги! Длинее, чем у стриптизерши из Вегаса. Я отчеканила: - Знаю, что время не подходящее, но я нехорошо себя чувствую, поэтому пойду полежу... Заметив злобный взгляд матери, который она метнула в мою сторону, я заткнулась. И вернула ей свой самый негодующий взгляд.
- Скотт так вырос, верно, Нора? – спросила мама.
- Да уж, заметно. Мама поставила пакеты на стол и обратилась к Скотту: - Утром мы с Норой немного поностальгировали, вспомнив все, что вытворяли вы двое. Нора рассказала мне, что ты заставлял ее есть мокриц. Прежде чем Скотт успел сказать что-нибудь в свое оправдание, вмешалась я: - Он развлекался тем, что заживо поджаривал их под лупой, и вовсе не пытался заставить меня их есть. Он садился на меня верхом и зажимал нос до тех пор, пока от нехватки воздуха мне не приходилось открыть рот. Вот тогда он и запихивал их внутрь. Мама и миссис Парнелл обменялись быстрыми взглядами. - Скотт всегда умел убеждать, - поспешно сказала миссис Парнелл. – Он может уговорить людей делать то, о чем они никогда и не мечтали. У него талант. Он заставил меня купить ему Форд Мустанг 1966 года выпуска, в отличном состоянии. Конечно, он выбрал удачное время - после развода я так страдала от осознания своей вины… Ну что ж. Как я уже говорила, Скотт наверняка делал лучших мокриц-гриль во всем квартале. Все смотрели на меня, ожидая подтверждения. Мне не верилось, что мы говорили об этом, словно это была абсолютно нормальная тема для беседы.
- Так, - заговорил Скотт, почесав грудь, при этом его бицепс напрягся, и, вероятно, он прекрасно об этом знал. – Что у нас на обед? - Лазанья, чесночный хлеб и салат с желе, - ответила мама с улыбкой. – Салат приготовила Нора.
Это стало для меня новостью. – Да? - Ты покупала упаковки с желе, - напомнила она мне.
- Это не считается. - Нора приготовила салат, - убеждала мама Скотта. – Думаю, все готово. Почему мы не едим?
Заняв свои места за столом, мы взялись за руки, и мама благословила еду.
- Расскажи мне о домах в этом районе, - попросила миссис Парнелл, отрезая от лазаньи первый кусок
