Фент покраснел и захлопнул крышку, едва не прищемив Катле пальцы.
— Отец сказал, что Тэм Лисица получит его как часть платы за наше плавание. В любом случае он уже испорчен.
Ходили слухи, что кровь сейды способна заставить клинок предательски повернуться в бою против его хозяина.
— Даже если так, почему никто не спросил меня?
— Ты же лежала как мертвая.
— Скажи спасибо, что ты живой! — вскипела Катла, и ее серые глаза вспыхнули гневным огнем.
Они стояли посреди тропинки, в упор глядя друг на друга, упрямые, как два барана: ни один не хотел отступить до тех пор, пока не вмешался Халли, неожиданно появившийся с двумя головками сыра, завернутыми в ткань.
— Как я погляжу, ты настолько оправилась, что в состоянии спорить с Фентом, сестренка. Что ж, хорошо, но все же позволь ему забрать меч, — негромко произнес Халли.
Он кинул на Фента холодный взгляд, от которого младший брат побледнел и вздрогнул.
«Он знает, — подумала Катла, с неожиданной ясностью вспомнив разговор, подслушанный ею после пира. — Он знает, что Фент убийца, что он в гневе убил Финна Ларсона на Большой Ярмарке». Ей стало интересно, сколько Халли известно о происшествии с одноглазой сейдой Фестрин. Словно в ответ на этот немой вопрос Катла увидела, как его взгляд упал на ее чудесно исцеленную руку. Брови Халли поднялись и сложились в одну линию, прямо как у отца, когда он бывал чем-то озадачен. Воспользовавшись моментом, Фент проскользнул между ними и энергично зашагал вниз по тропе.
— Пусть идет, — проговорил Халли и положил руку на плечо Катлы, желая удержать ее. — Меч проклят, и Фент тоже. Почему, думаешь, он не брился все эти дни?
Катла пожала плечами.
— От лени?
Халли громко рассмеялся.
— После того как сейда сказала ему, что все его предприятия будут заканчиваться бедствиями и несчастьями, Фент не смеет поднести нож к лицу — боится, что тот выскользнет и перережет ему горло!
Катла презрительно скривилась.
— А твоя…
Он снова уставился на ее руку, не находя подходящих слов. Катла натянула на ладонь рукав.
— А, это… — пробормотала она, — уже лучше.
— Как-то слишком быстро.
Один из слуг появился на холме с рулоном парусины в руках и, услышав окончание их разговора, с любопытством посмотрел на Катлу. Халли взял сестру за руку и отвел в сторону с дорожки, пока слуга не удалился на безопасное расстояние.
— Это сейда сделала? Вернула тебе руку?
Катла оттолкнула его и продолжила путь вверх по дорожке. Сейчас ей не хотелось об этом думать.
— Не знаю.
Добравшись до места, где тропинка разветвлялась, Катла выбрала ту, что вела к горным пастбищам.
— И мне все равно, — сердито добавила девушка. — Главное, она опять целая, все остальное не важно.
Она сжала руку в кулак, почувствовав каждый палец.
— Может, для тебя и не важно, но люди наверняка заговорят о колдовстве, если ты не станешь прятать руку. Они будут избегать тебя, и, полагаю, родственники тоже. — Халли нахмурился.
— А с отцовскими безумными планами нас прогонят отсюда еще скорее.
— Не прогонят, если рассказы о Святилище правда. Не прогонят, если он привезет золото.
Глаза Катлы загорелись.
— Это все чушь.
— А папа так не думает.
— Отец обезумел из-за того проклятого торговца с его сказочными картами.
— Если он узнает, что ты говоришь такое, он тебе голову оторвет. И вообще, с чего ты взял, что карта не настоящая? Нарисовано все аккуратно.
— Происходит что-то странное, — сердито сказал Халли. — Его карта не единственная, я видел еще такие.
Теперь пришла очередь Катлы хмурить брови.
— На них тоже нанесен морской путь к Святилищу?
— Говори потише. Да. Я случайно видел карту, которую Хопли Гарсон показывал на Ярмарке Фенилу Соронсону.
Катла задумалась.
— Так, значит, и они планируют экспедицию?
Халли кивнул.
— Разумеется. Фенил такой же сумасшедший, как и отец, сходит с ума от сказок про сокровища, потаенные острова и все такое.
— Мы должны добраться туда первыми! — вскрикнула Катла, лицо ее вспыхнуло румянцем. — Разве нельзя взять «Птичий дар» и отправиться прямо сейчас? Пройдут месяцы, пока мы дождемся нового корабля, пусть хоть вы его украдете — особенно если украдете.
— Даже Фенил не такой дурак. Море замерзает до самого Китового острова, и там не пройти с Дня Духов до Первого Солнца. И вообще говорят, что лед простирается до самого края света. Ему понадобится корабль-ледолом точно так же, как и нам.
— Так он, наверное, уже был у Мортена Дансона…
— Тэм говорит, что верфь получила запас железа с Восточных островов на шесть месяцев вперед.
— Этого времени более чем достаточно для постройки одного ледолома.
— Думаю, у королевского корабельщика полно заказов. Еще я подозреваю, что он может отказаться от выполнения заказа отца из-за сплетен про то, как погиб последний королевский корабельщик.
Халли рассуждал с таким спокойствием, будто речь шла о козе, которую Фент зажарил на Большой Ярмарке, а не об отце его девушки. Лицом он теперь казался старше и жестче даже по сравнению с Араном. С Халли считаются, неожиданно осознала Катла. Он уже не мальчик. Ради задумки Арана и Фента он оставил свою мечту, которую давно лелеял, — мечту о собственном корабле, о средствах, необходимых для того, чтобы жениться на девушке, которую любил, и построить ферму, где они растили бы своих детей и выращивали скот.
— Йенна в конце концов одумается, — мягко произнесла она. — Ты ей действительно нравишься.
Голова Халли дернулась, будто от удара.
— Откуда ты знаешь? — спросил он с недоверием.
— Фент сказал мне.
— И вместо того, чтобы рассказать об этом мне, ты решила, что я догадаюсь сам? — горько проговорил Халли. — Думаешь, ей захочется породниться с кланом, который убил ее отца?
— Она не знает этого наверняка. Никто не знает.
— Значит, можно считать, что все в порядке? Фент должен повести себя как мужчина и признаться, предложить клану Чистых Вод искупить вину кровью и принять годы изгнания, как полагается за убийство.
— Думаешь, отец позволит ему?
Ещё не закончив фразу, Катла уже знала, что этого никогда не будет: Аран так увлечен мечтой о золоте, что не позволит таким мелочам, как закон или обычай, нарушить его планы. Искупление кровью убийства королевского корабельщика будет означать, что клан Камнепада уже никогда не построит еще
