сомнение, крушение всех надежд, одиночество, сухая кожа. Но она путешествует первым классом. Все-таки женщинам проще, а красивым – в особенности. Как бы все ни повернулось, эта дама, которую я разглядываю в ресторане, вряд ли умрет в одиночестве и нищете. Я знал нескольких красивых женщин, которые были несчастны и даже очень несчастны, но я не знал ни одной, которая была бы одинокой или отчаянно бедной.
Женщина достает кошелек и открывает его так неловко, что вся мелочь высыпается на пол. Я поднимаю и отдаю ей две монетки, закатившиеся под мой столик. Вот неплохая возможность начать разговор. Завязать знакомство. Мы могли бы с ней встретиться, выпить кофе или, может, чего покрепче, узнать друг друга поближе, воспылать страстью, заняться сексом… и что потом?
Я улыбаюсь и ухожу, не заплатив.
Глава 2
Это очень непросто – найти работу.
Выбор отнюдь не велик. У меня нет разрешения на работу, а это значит, что меня могут взять далеко не везде. Но даже если бы мне удалось выправить поддельные документы, все равно пришлось бы изрядно побегать, прежде чем где-то устроиться. Но мне просто необходимо найти работу. Мне надо чем-то отвлечься. Потому что я знаю, как легко погрузиться в рефлексию и довести себя до полного отвращения к жизни.
Меня уже почти берут в сувенирную лавку, где продаются футболки и прочее барахло для туристов. Но пропавший продавец, которого уже и не ждали, появляется как раз в тот момент, когда мне объясняют, как работает кассовый аппарат. Еще два дня беготни, и я все же устраиваюсь на работу: продавцом прохладительных напитков и легких закусок в крошечной будке на самом немодном участке пляжа.
Первый день на работе. Открываю палатку. Настроение бодрое. На улице пасмурно и для Майами – прохладно. На моем попечении: три огромных коробки с мороженым, лимонад, кока-кола, булочки и гамбургеры. Владелец палатки, мистер Ансари, дает мне пять долларов мелочью – на сдачу – и уходит, забрав у меня залог в пятьдесят долларов и предупредив, что если я попытаюсь его обмануть, он разыщет меня и прикончит собственноручно.
Народу на пляже немного. Желающих перекусить – и того меньше. Минут через сорок к палатке подходит шарообразная тетка с пятилетним ребенком. Ее возмущает, что у меня всего три разных вида мороженого. Тетка страшная, как смертный грех. А я давно замечаю, что люди с уродливой внешностью всегда впадают в одну из двух крайностей: либо буквально искрятся весельем, либо, наоборот, изливаются желчью, обиженные на весь свет.
Плюс к тому, на свете нет более жестокого и безжалостного существа, чем мать с мелким ребенком. Эта конкретная тетка, она из породы работающих мамашек. Сегодня у нее выходной, а погода испортилась. Как назло! И выбор мороженого невелик. Всего три сорта! Возмутительно! Посовещавшись с ребенком, она выбирает фисташковое.
Я беру новую коробку, снимаю крышку. Есть в этом что-то необычайно приятное: открывать новую коробку с мороженым. Беру металлический круглый скребок – и сталкиваюсь с непредвиденной проблемой. Мороженое смерзлось в лед и решительно не поддается скребку. Обычно у меня всегда получалось хотя бы снять “стружку”. Даже с мороженого прямо из морозилки. Но это фисташковое – оно вообще твердокаменное. Не знаю, что они делали с этой коробкой. Видимо, подвергали какой-то особенно экстремальной глубокой заморозке в течение нескольких лет.
Я улыбаюсь. Всегда улыбайся.
– Как-то сильно замерзло, – говорю я, надеясь, что женщина проникнется и скажет: “Хорошо, мы пока погуляем и подойдем через десять минут”. Но она не проникается. Я решаю поставить коробку с мороженым на плитку для подогревания гамбургеров, но то ли плитка вообще не работает, то ли мне не хватает способностей ее включить. Снова беру скребок и пытаюсь хоть что-нибудь наковырять. Жму со всей силы.
Скребок покрывается жирным налетом по краешку. Продолжаю скрести. Я уже весь вспотел. Это точно мороженое, а не что-то другое?!
Женщина наблюдает за мной с выражением брезгливого презрения. Уж лучше бы она психанула и разоралась. Я ни в чем не виноват, но ее это мало волнует.
– А где мороженое? – вполне предсказуемо интересуется ребенок.
– Подожди, зайчик. Дядя сейчас тебе сделает мороженое, – отвечает ему мамаша. Вот что меня поражает в детях. Они верят. Верят, что дядя сделает мороженое. Верят, что люди умеют летать.
Я с такой силой давлю на скребок, что у меня темнеет в глазах, а скребок гнется. Чисто из любопытства проверяю и две остальные коробки. Как камень. Улыбаюсь мамаше. Если тебе не везет, это уже навсегда.
Глава 3
Неудача с мороженым окончательно убеждает меня, что пора прекращать маяться дурью. У меня есть высокая цель, вот к ней и надо стремиться. А деньги появятся. Непременно появятся. Не разменивайся на мелочи. Не отвлекайся на всякую ерунду.
Размышляя о том, как бы намекнуть миру о своей предполагаемой божественности, вспоминаю простую истину, что церковь сильна людской верой, ибо лишь истинно верующие способны к тому, чтобы воспринять и оценить деяния Господа (зачем тратить время на тех, кто вообще даже не верит в Бога?). Я обхожу несколько местных церквей, чтобы составить себе представление об общей набожности жителей Майами. Вывод неутешительный: похоже, для исполнения задуманной миссии мне придется изрядно поднапрячься.
Как получить то, что хочешь? Можно упорно работать, чтобы создать, заслужить или купить вожделенную вещь. Собирать по крупинкам. День за днем, месяц за месяцем, год за годом. А можно просто пойти и украсть это самое “то, что хочешь”, созданное кем-то другим.
Крупные церкви, они всегда хорошо организованы, там работают опытные, высококвалифицированные проповедники. Как и всякий успешный бизнес, они надежно защищены от поползновений наглых конкурентов. Собор Пресвятой девы Марии – предприятие, организованное с размахом. Прежде чем я смогу замахнуться на что-то подобное, пройдет много лет. Это та же финансовая пирамида: сначала платишь и только потом получаешь. Кроме того, у меня есть подозрение, что католическая церковь не слишком обрадуется, если Господь вдруг объявится во плоти и начнет подрывать ее авторитет.
С другой стороны, небольшие приходы различных сектантских церквей действительно мелковаты и слишком бедны, чтобы кто-то на них позарился. Плюс к тому, тамошние прихожане явно страдают расстройствами психики. Но отцы-основатели этих сект все равно очень ревниво оберегают свои конгрегации.
Весь день я брожу по Чудесной Миле в Корал-Гейблсе. Ник-то не знает, почему эта улица так называется. Хотя весьма вероятно, что продавцы в магазинчиках, куда я заглядывал, пробыли в Майами лишь на пару недель дольше меня. Чудесная Миля – это сплошные роскошные магазины. Но ничего выдающегося, а уж тем более чудесного там нет. Интересно, а если я разыграю чудо прямо посреди Чудесной Мили – это, наверное, будет не слишком оригинально? Но, с другой стороны, журна-листам такая идея должна понравиться. А с прессой надо дружить. Она нам еще пригодится.
Сворачиваю в переулок и захожу в заведение “Книжки и книжки”, которое принимаю за бар с эксцентричным названием. В общем-то, я не ошибся. Но там действительно продаются еще и книжки. Может быть, у них найдутся какие-нибудь небольшие брошюрки, типа “Как стать Богом за десять дней”?
Я устал. Я весь мокрый. Рассматривать книжки не хочется. Сажусь за столик и заказываю себе пива.
