— Тогда о чем?
— Ты заметил, как Совет в эту Большую Ярмарку собирает долги?
— Естественно. На самом деле, я не сильно обрадовался, когда они пришли ко мне. Все-таки чересчур рано. Мы договорились на пятнадцать тысяч сейчас, а остальное в месяц урожая, но мне давали ссуду на два года, так что теперь я несчастный человек. Но как это связано с королем северян? Не думает же он, что мы предоставили ему приданое, когда он и так забирает у нас самое лучшее!
— Не знаю. Скажем так, соблазн добраться до сокровищ Дальнего Запада может оказаться для Совета непреодолимым.
— А король варваров соберет экспедицию…
— Точно.
— Если Вран выберет дочь Керила Сандсона, нам придется действовать быстрее.
— Я говорил с вожаком банды наемников. Его цена самая… приемлемая.
— Я слышал о земле, где даже ночные горшки сделаны из чистого золота.
— Не понимаю, почему все так загорелись этой дурацкой мечтой о Дальнем Западе. Нам бы следовало заняться рудниками в собственных горах.
— Ха, тебе бы не захотелось забираться туда слишком глубоко. Говорят, там внизу — чудовища. Кто- то видел гиганта с головой волка всего лишь неделю назад. Да и огромных летающих змей в придачу.
— Что за глупости! Ты слишком доверчивый человек, Пасто. Ты того и гляди поверишь, что жестянка — это серебро, а медь — золото.
— Ни за что. — Голос оскорбленного достоинства. — Но я все же верю, что сильным духом достается великое богатство.
— И кто вложил эти слова в твои уста? Мы прекрасно знаем, что Дальний Запад может оказаться таким же бедным, как и остальная часть мира.
— Кто говорил о Дальнем Западе?
— О, ты о другом легендарном острове сокровищ? Еще одно твое сумасшедшее предприятие? Харан, ты стал глупым, как котенок…
— У меня есть карта!
— Некоторые истринские парни неплохо выглядят.
— Безбородые милашки.
— Мне понравился темненький с ожерельем из сардоникса.
— Они все темненькие, идиотка. Которого ты имеешь в виду?
— Того, что забрал приз по стрельбе. Он выглядел как Великий Хорин-Охотник, когда сгибал лук. Кожа — как полированное вишневое дерево. Когда он напрягал руку, просматривался каждый мускул.
— Пришло тебе время взять мужа, Фара. Вне всяких сомнений.
— У меня побывал странный гость пару дней назад, Фелестина.
— Подумаешь! Вот удивила.
— Да, правда. Он был таким жестким, что я начала опасаться за свое благополучие. Жесткий, как скала, и примерно такой же внимательный. И, что еще более странно, через несколько секунд после окончания он начинал снова…
— Многие из истрийских лордов сластолюбивы, как козлы. А вся их религия подавляет естественные потребности, пока они не сходят с ума.
— Что ты наденешь на Собрание, Йенна?
— Наверное, зеленое.
— Говорят, зеленое — к несчастью.
— Но оно так подходит к моим глазам.
— Думаешь, ты подойдешь достаточно близко, чтобы король Вран заметил твои глаза?
— Думаю, я распущу верхние три шнурка на лифе.
— Тогда он точно будет смотреть вовсе не на глаза.
— Он сказал — золото. Везде сплошное золото.
— И все, что нам придется сделать по прибытии, — это убить старика?
— Так он сказал.
— Надо набрать команду.
— Да, но только тихо, а то у нас появится целый флот конкурентов.
— Вот это самое странное.
— Что, Фезак?
— Ты видишь маленькую девочку, там? Северянку, что приходила ко мне пару дней назад?
— Вижу.
— Посмотри повнимательнее, глупая. Ее грудь…
— Действительно, хороший размер.
— Когда девчонка пришла ко мне, она была плоской, как доска. Я дала зелье, чтобы поставить ее тело на правильный путь развития. Но такое внезапное увеличение ненормально.
— Может, она напихала тряпок в лиф.
— Может быть. Я бы и сама так решила, если бы не другие вещи, что начали происходить с недавнего времени.
— Например?
— Ты не заметила благословенную тишину в фургончике Лорнака?
— Да, он действительно больше не кашляет. Наверное, все дело в сухом воздухе.
— В сухом воздухе! По-твоему, он также виноват в рождении, двухголового ребенка у Ферии?
— Но он не выжил.
— Или ребенка с чешуей на руках и когтями, как у орла, из Талсеи?
— Ш-ш, мама, не так громко.
— Это работа магии: настоящей, сильной магии. Я чувствую ее кожей.
— Не говори так, мама. Истрийцы могут вытерпеть безвредные зелья и чары, но времена костров для таких, как мы, не так уж прочно забыты, чтобы они не вспомнили свои страхи. Никто из нас не захотел бы вновь увидеть, как поджигают хворост.
— Нам надо стать осторожными. Разбавь свои предсказания, дорогая, говори только расплывчатыми фразами, даже если видишь судьбу как на ладони. Поднимается сила, и она становится все мощнее.
— Не окажешь мне услугу, Док?
— В чем дело?
— Взгляни на это ради меня.
— Ха. Убери, Дого. С чего, именем всех богов, ты решил, будто я стану смотреть на твой уродливый член?
— Ты понимаешь в таких вещах, Док: я видел, как ты лечишь раны и тому подобное. Смотри, он растет. И растет с того самого момента, как я вчера купил зелье у кочевников.
— По-моему, тебе срочно требуется помощь Фелестины. Она быстро заставит его уменьшиться.
— Она целительница, Док?
— Целительница, черт возьми? Она моя любимая шлюха, Дого.
Игры привлекали огромные толпы — в первый день испытание меткости, стрельба из лука и метание копья, потом плавание и поединки на мечах, но наибольший интерес вызвали соревнования по борьбе, где сотни молодых людей, цвет Эйры и Истрии, раздевались до пояса и намазывались маслом, чтобы ослабить
