– Халло, Жан-Поль! – сказала она с улыбкой. – Какая приятная неожиданность повстречать тебя здесь.
Он вздрогнул так, что расплескал содержимое бокала.
– Ты? Здесь? – глуповато спросил он. Раньше он никогда не называл ее по имени – и теперь был в растерянности, не зная, как к ней лучше обратиться.
– Весьма похоже, что ты видишь именно меня и именно здесь, – ответила она смеясь. – Можно мне представить тебе Эрнста Клаазена, главного редактора журнала «Либерта»? Эрнст, это знаменитый Жан- Поль Квирин.
Мужчины слегка кивнули друг другу. Эрнст Клаазен при этом чуть улыбнулся.
Жан-Поль был явно рассержен.
– Итак, это все-таки произошло, – выдохнул он.
– Что ты хочешь этим сказать? – мягко спросила Катрин, хотя отлично поняла смысл его слов.
– Значит, мое подозрение не было напрасным.
– Ну, знаешь, – невозмутимо заметила она, – думай, что хочешь, мне это теперь совершенно безразлично.
– Желаю вам самого приятного вечера! – добавил Клаазен с подчеркнутой галантностью.
Катрин и Эрнст откланялись и пошли в другую сторону.
– Не будет ли с моей стороны нескромно, если я спрошу, что именно имел в виду этот достойный человек, упоминая о своих подозрениях? – спросил Клаазен. – В отношении чего он считает себя правым? Катрин рассказала ему все.
– Ну, так, значит, я должен быть ему благодарен. Кажется, это он привел тебя к мысли, что можно смотреть на меня как на мужчину.
– А когда ты впервые увидел во мне женщину, а не только внештатную сотрудницу?
– С того самого момента, когда ты впервые появилась в нашей редакции. На тебе был костюм цвета розового дерева и белый шелковый пуловер.
– Ты запомнил? – поразилась она. Его слова произвели на нее сильное впечатление.
– Я помню все, – заверил он.
Второй акт оперы был столь же волнующим, как и первый: сюжет развивался, а музыка стала еще проникновеннее. Но ни разыгрывавшиеся на сцене события, ни музыка уже не доходили до сердец Катрин и Эрнста. Они уже утратили готовность поддаваться очарованию спектакля – их души воспринимали только друг друга.
– Предлагаю пожертвовать последним актом! – сказал он в начале второго антракта. – Или тебе это было бы очень досадно?
– Вовсе нет, – сразу же согласилась она, – я все равно не люблю те сцены, где они так бессовестно дурачат несчастного старого болвана фон Лерхенау. Может быть, он это и заслужил, но я все равно всегда находила это недостойным.
Они спустились в гардероб, он подал ей накидку, и они вышли на ночную улицу. Вечер был прохладный и немного пасмурный.
– Куда направимся? – спросил он.
– Возьми меня к себе домой!
– Ты действительно хочешь этого?
– Да, Эрнст.
– Но я ведь ничего не обещаю тебе в будущем.
– Ты уже столько выполнил, не давая никаких обещаний, что новые мне вовсе и не нужны.
Они целовались под фонарем до тех пор, пока страсть совсем не захлестнула их.
Катрин оставалась с ним всю ночь, а когда ранним утром ехала домой, серый город лежал в розовом мерцании рассвета.
Даниэла наслаждалась днями каникул на Майорке. Они с бабушкой жили в хорошем, фешенебельном отеле «Плаза» с огромным плавательным бассейном под пальмами. Здесь были дети всех возрастов, мальчики и девочки, и Даниэла сразу нашла друзей. Целыми днями она резвилась в воде, на пляже и на игровой площадке. Только время приема пищи и сна она проводила с Хельгой.
Хельга тоже была довольна отдыхом, тоже заводила знакомства, но, в отличие от Даниэлы, ограничивалась лишь отдельными беседами, мило проведенным вечером или совместной прогулкой. Остальное время она нежилась на солнце или лежала в тени, по нескольку раз в день проплывала круг по бассейну, много читала и вязала. Еще не признаваясь себе в этом, она начала скучать.
Раньше и Катрин, и Хельга всегда планировали отдых так, чтобы доставить удовольствие прежде всего Даниэле. Но все же они, две женщины, могли обмениваться впечатлениями, посмеяться над какими-то эпизодами. Теперь же Хельга впервые была предоставлена самой себе.
Она полагала, что Даниэла хоть иногда могла бы покинуть свое детское общество и составить ей компанию. Но Даниэле это и в голову не приходило.
Однажды Хельга хотела убедить внучку поиграть в карты. Но Даниэла отказалась.
– В такую чудесную погоду? Нет, карты для холодных зимних дней.
Хельга навязываться не хотела, так что своего предложения не повторила.
В тот день, когда администрация отеля организовала экскурсию в горную местность Сьерра де Леванте, ей тоже не удалось уговорить Даниэлу принять участие. Девочка утверждала, что в автобусе ей станет дурно.
– Ничего страшного не случится, – возражала Хельга, – зато увидишь знаменитую «Куэва дель Драх», огромную известковую «Пещеру Дракона». Явно стоит рискнуть.
– А вот Маркус с родителями проделал эту экскурсию несколько дней тому назад и говорит, что было скучно аж до тошноты.
Хельга охотно поведала бы внучке, какого она мнения о ее дружбе с этим Маркусом – грубым, толстым, дурно воспитанным мальчишкой. Но зная, что подобными разговорами лишь восстановит внучку против себя, махнула рукой. Ведь с их отъездом эта дружба все равно навсегда оборвется, так что нет смысла тратить время и силы.
– Я понимаю, конечно, что ты предпочитаешь беситься со сверстниками, – заметила она. – Что ж, пусть тебе будет хорошо. Ведь, в конце концов, это – твои каникулы. Но неужели ты совсем не думаешь обо мне?
– Конечно, думаю. Если спросишь меня, я скажу, что ты можешь спокойно ехать на экскурсию. Я уж как-нибудь проведу день самостоятельно.
– А если со мною что-нибудь случится?
Даниэла широко раскрыла свои черные глаза.
– Случится? Что, например?
– Разве ты не будешь в этом случае всю жизнь жалеть, что не поехала со мной?
– Ты говоришь так, словно собираешься в экспедицию куда-то в дикую землю. А речь-то идет всего лишь о безобидной экскурсии.
– Я ведь и не утверждаю, что подвергаю опасности свою жизнь. Но я могу, скажем, поскользнуться и сломать или вывихнуть ногу.
– А если я буду с тобой, то этого случиться не может?
– Тогда ты бы могла обо мне позаботиться.
– Гораздо лучше меня это может сделать наш милый Карлос.
Карлос был шофером автобуса.
Хельге пришлось признать, что без строгих приказов она от девочки ничего не добьется. Но ей все же удалось испортить внучке целый день отдыха. Даниэла была достаточно чувствительна, чтобы забеспокоиться, как бы с бабушкой чего-то не случилось. А когда автобус не прибыл в назначенный срок, Даниэла почти впала в панику. Ее настроение ухудшилось еще и от того, что приходилось скрывать тревогу от Маркуса и других сверстников, которые определенно подняли бы ее на смех, узнай они о ее опасениях.
Автобус пришел с получасовым опозданием, остановился перед главным входом отеля, и все экскурсанты, целые и невредимые, болтая и смеясь, стали выходить. Даниэла так обрадовалась, испытала
