— Может быть, так хотел Бог. Все равно, даже если дождя не было, Храм не пострадает.
Храм не пострадает! Мирани уставилась на нее, не веря своим ушам.
— А как же люди в Порту? Как же скот и урожай?
— Храм важнее, — отрезала Ретия. — Все это знают, даже ты. Каждый из них с радостью отдаст нам последнюю чашу воды.
Это была правда, и Мирани замолчала. До самого конца длинного, тряского пути через пустыню она не проронила ни слова.
Дворец Архона стоял неподалеку от Порта. Это было небольшое белое здание с непропорционально маленьким фасадом. Вокруг росло несколько чахлых деревьев, внутри располагался сад с целебными травами и фонтанами, ныне пересохшими.
Резким рывком носилки остановились. Ретия в ярости спрыгнула на землю. Носильщики задыхались и обливались потом; один из них держался за бок, согнувшись от мучительной боли, однако это не помешало Ретии высказать все, что она о них думала. Мирани больше не могла этого терпеть. Чистым голосом она произнесла:
— Благодарю вас. Сходите на кухню, выпейте воды. Скажите, что у вас есть разрешение Девятерых.
Они с изумлением воззрились на нее. Старший хотел что-то сказать, но тут Ретия схватила ее за руку и оттащила в сторону.
— Может, ты и Носительница Бога, — прошипела она, — но не смей вольничать со мной! Моя семья лучше твоей, и я живу здесь намного дольше...
Мирани отпрянула. Потом увидела, что возле пересохшего фонтана их поджидают какие-то люди.
Их было двое. Один — Главный Управитель дворца, смуглый потный толстяк в роскошном халате. Позади стоял писец, возможно из Города, молодой человек не старше самой Мирани. Не успела она сделать и шагу, как Ретия выхватила у нее ключ и метнулась вперед, вздымая пыль подолом своей туники. Удрученно вздохнув, Мирани последовала за ней.
— Пресветлая, — Управитель склонился в учтивом поклоне. — Мы все подготовили, комнаты освобождены, покои прибраны, как приказала Гласительница. Личные вещи покойного Архона, да благословит его...
— Спасибо. — Ретия, не останавливаясь, стремительно прошагала мимо. — Показывайте дорогу!
Ретия разговаривала с людьми, как с рабами. Хорошо быть такой уверенной в себе, с завистью подумала Мирани.
Писец шел в паре шагов позади. У дверей она обернулась и подождала его. Он, казалось, был так погружен в собственные мысли, что, не заметив, чуть не наткнулся на нее. Испуганно отпрянув назад, юноша низко поклонился.
— Прости...
— Ничего, я сама виновата. — Ее голос был тих. Щеки зарделись. Она отвернулась и быстро зашагала прочь.
Лишь войдя в дом, она поняла, что означает слово «прибрано». Все вещи Архона были вынесены. В комнатах не осталось ничего: ни мебели, ни статуй; кругом было пусто, голо, в воздухе витал слабый запах ароматического масла.
Ретия пронеслась по комнатам, как вихрь, высокомерно поглядывая по сторонам. Потом сказала:
— Где личное имущество усопшего?
— В библиотеке, Пресветлая.
Библиотека тоже была пуста — лишь в самом центре на полу стоял небольшой сундучок из кедрового дерева. Мирани отступила на шаг и тихо спросила:
— Куда все подевалось?
У писца были темные вьющиеся волосы; он был красив и, как ей показалось, знал это. Он бросил на нее изумленный взгляд, а, когда ответил, в голосе его звучало чуть-чуть меньше почтения. Совсем чуть- чуть, но она это заметила.
— Убраны, госпожа. Все, что было во дворце, пойдет вслед за Архоном в могилу. Все переписано и тщательно упаковано до наступления Дня Собранных Пожитков.
Ей следовало это знать. Мирани почувствовала себя униженной.
Они молча наблюдали, как Ретия роется в сундуке.
«Неужели это все, что осталось после целой человеческой жизни?! — думала Мирани. — Негусто!» Четыре туники, несколько пар сандалий, портрет женщины («Его мать», — торопливо пояснил Управитель), небольшой кожаный футляр, в котором лежали увядшие листья и высушенный морской конек, какая-то книга, три золотых кольца, брошь в виде скарабея и кошелек с золотыми монетами, ненужными, потому что Архон не нуждался в деньгах. Управитель пробормотал:
— Деньги предназначались для бедняков. Такова была его просьба.
Ретия нетерпеливо копалась в вещах, потом достала изысканно расшитую тунику и сандалии и захлопнула сундук.
— Этого достаточно. Остальное можно класть в могилу. — Она направилась к дверям. — Мирани!
Это прозвучало как приказ, невысказанная команда Наверное, писец это понял; уголки его губ поползли вверх в презрительной усмешке. Мирани заставила себя выпрямиться.
— Иди, — тихо проговорила она. — У меня еще есть дела.
Ретия изумленно выпучила глаза.
— Какие еще дела?
На мгновение в голове у Мирани помутилось. Потом пришли нужные слова.
— Дела, угодные Богу! — произнесла она каким-то чужим голосом.
Этого было достаточно, и Ретия это прекрасно понимала. В присутствии посторонних любые расспросы и требования о разъяснении были невозможны, поэтому она лишь метнула на Мирани хмурый взгляд и сказала:
— Я так и передам Гласительнице.
— Передай, — все так же тихо ответила Мирани. Храбрость уходила из нее, как вода в песок.
Было уже поздно. Ретия ушла, унося одежды, Управитель семенил за ней, отдуваясь и многословно заверяя, что все сделано как полагается, что все приготовления будут выполнены в срок.
Наконец его голос угас, затерялся среди опустевших покоев.
Мирани обернулась. Писец достал стиль и быстро, деловито составлял список оставшихся в сундуке предметов. Не поднимая глаз, он спросил:
— Твой ключ — единственный?
— Что? — Она с трудом вышла из задумчивости.
— Кто-то открывал этот сундук, госпожа. Замок был взломан и затем снова закрыт. Посмотри.
Да, теперь и она увидела, что на замке остались следы. Глубокие царапины на слоновой кости. Это значило, что в вещах Архона кто-то рылся. Может быть, обыскали весь дом, но старый Архон мало что оставил после себя. «Сожги это», — написал он на клочке папируса. Старик был осторожен. Но кое-что все-таки осталось. Точнее, кое-кто, и Мирани с внезапным отчаянием поняла, что ей не найти этого человека без посторонней помощи.
Она спросила:
— Как твое имя и кто ты такой?
Не переставая писать, он коротко глянул на нее.
— Сетис, госпожа. Я четвертый помощник архивариуса в Палате Планов. Мы занимаемся приготовлениями к похоронам Архона.
— Что стало со слугами?
— Простите?
Она нетерпеливо переспросила:
— Со здешними слугами. Наверняка их было оченьмного. Куда они все делись?
Он отложил стиль.
— Каждому Архону полагается двести человек прислуги, удовлетворяющих его повседневные нужды. После его смерти все они следуют за ним. Новый Архон получает новых слуг.
