жаждал ее, а когда ты ее протянула, с нетерпением выхватил у тебя из рук. И ты это заметила. Потом ему стало стыдно. Он хотел, Мирани, чтобы ты хорошо думала о нем.
Она оцепенела. Креон вложил ей в руки чашку теплого молока, и она выпила его, не ощущая вкуса. В глубине души шевельнулась холодная скорлупка страха. Она прошептала:
— Он погибнет. Аргелин заставит его замолчать.
— А может быть, и нет. — Шакал лениво вытянул ноги на кушетке. Легкий ветерок от его движения опрокинул башню из кубиков. Алексос горестно взвыл; по стенам пробежала легкая дрожь.
Орфет тревожно огляделся.
— Дружище, это ты наделал?
Алексос хмуро взирал на груду кубиков.
— Прости, Орфет. Я больше не буду.
И стал собирать кирпичи. Шакал с толстяком переглянулись. Грабитель осторожно опустил ноги.
— Как я уже сказал, Аргелин хитер. Может, Сетис нужен ему самому. Особенно если он его подозревает. Это все равно, что ходьба по натянутому канату. Но писец сумеет по нему пройти. Сетис — мастер самосохранения.
Он осторожно пригубил Креоново вино и поморщился.
— Теперь расскажите, что здесь происходит. Давно введен комендантский час?
— Два месяца назад. — Мирани крутила в руках чашку. — После смерти Гермии власть Аргелина держится только на страхе. Он уничтожает все изображения Бога и Царицы Дождя, ставит вместо них свои собственные. Он провозгласил себя царем, закрыл все храмы и театры, арестовал тех, кто пытался протестовать. Налоги выросли, купцы держатся подальше от наших краев. Люди злятся, но не осмеливаются сказать ни слова, потому что кругом полно наемников с Севера, а они надменны и жестоки. Были казни, публичные порки, конфискации имущества. Все эти вести мы получали через знакомых Креона — уборщиков, писцов и рабов. Мы с Ретией отваживаемся выходить в Город только после наступления темноты. В Порту слишком опасно. Я там была всего два раза.
— А война? — спросил Орфет.
Мирани пожала плечами.
— Зашла в тупик. Ходят слухи, что императорский флот захватил Каллады, Милос и все острова. — Она на миг подумала об отце и отставила чашку. — Порт в блокаде, оттуда не выходит ни один корабль. Скоро начнется голод.
— Торговля замерла, а ведь надо платить тысячам наемников! — Шакал задумчиво пригубил вино. — Аргелин, наверно, близок к разорению. — Он посмотрел на Креона. — А тем временем во тьме ждет Тень.
— Она ждет всегда. — Альбинос присел на корточки, выставив костлявые колени. — Потому что Тень охраняет гробницы, места упокоения. Да, Аргелин скоро придет сюда.
Орфет угрюмо посмотрел на него над ободом чашки. Он пьет только воду, с мимолетным удивлением заметила Мирани.
— Неужели у него хватит глупости ограбить мертвых?
Шакал снисходительно посмотрел на него.
Креон выдавил свою всегдашнюю кривую усмешку.
— У нас под ногами лежат бессчетные сокровища. Он забыл богов и жаждет только мести. Гнев Архонов не остановит его. — Он искоса бросил взгляд на Алексоса. — Но теперь вернулся мой брат, и Аргелин познает на себе гнев Бога.
— У тебя есть планы, — ровным голосом заметил Шакал.
Креон пожал плечами.
— Я предпринял некоторые… меры предосторожности. Расставил ловушки и западни, вырыл подземные ходы и кое-что построил. Аргелин обнаружит, что главные карты пропали или ведут в никуда. Искатели сокровищ, которые вступят в гробницы, пропадут без вести. По городу уже ходят слухи, что в гробницах рыщет Тень Бога, костлявая и смертоносная.
— А как там река? — вдруг спросил Алексос и выпрямился. Темная челка нависала над глазами. — Моя река! Я же сказал, что верну ее, и вернул!
Креон поглядел на Мирани. Она сказала:
— Аргелин патрулирует берега. Люди берут воду только в разрешенных местах и платят за нее. Строятся какие-то оросительные сооружения, но мы о них ничего не знаем.
Алексос нахмурился.
— Он не имеет права так делать. А мои статуи, Мирани! Такие древние, такая мастерская работа!
Его голос звенел в темном углу Креоновой палаты. Над полом взвились тонкие струйки пыли, что-то соскользнуло и со стуком упало.
— Дружище, — с жаром воскликнул Орфет. — Он за это поплатится.
— Как? — Мирани встала и прошлась по комнате. — Мы ничего не можем сделать против его войска! Здесь нам ничто не грозит, но не дай бог он узнает, что мы живы! И к тому же — куда подевалась Ретия?
— А она может вступить с ним в переговоры? — тихо спросил Шакал.
— Конечно, нет!
— Уж не пошла ли она к нему с каким-нибудь собственным планом?
Мирани помолчала. Откуда ей знать, что замышляет Ретия? За два месяца в подземных гробницах рослая девушка почти потеряла рассудок. Два раза она выходила в Город, не обмолвившись ни словом о том, где была. А сегодня уж очень рвалась прогуляться в Порт.
— Может быть, — с неохотой произнесла Мирани. — Но нас она не предаст.
— В таком случае, — Шакал рывком сел, — я слишком уж долго прохлаждаюсь в этом царстве паутины! Пора Шакалу вернуться в свое логово, а князю Осаркону — в свой разрушенный дворец. Пусть вы все мертвы и похоронены в своих гробницах, но я-то еще жив. — Он подался вперед, светлые волосы рассыпались по плечам, взгляд миндалевидных глаз обежал собеседников. — Но сначала я расскажу вам о своем плане.
— С чего ты взял, что ты тут распоряжаешься? — прорычал Орфет.
— Тише, Орфет. — Алексос скрестил ноги. — Я хочу послушать.
— Ну так слушай, маленький бог. Наша цель — восстановить Оракул, Архона и Девятерых. Разгромить Аргелина навсегда. Согласен?
Все молча кивнули.
— Тогда прежде всего мы должны найти остальных Девятерых. Мои люди выяснят, куда они подевались.
— Может быть, их уже и в живых нет, — пробормотал Орфет.
Шакал пропустил его слова мимо ушей.
— Во-вторых, надо спасти принца Джамиля. Это задача для Сетиса, он ее знает. Но надо быть осторожнее — спасти Джамиля, но не выпускать на свободу. Нам, как и Аргелину, он нужен в качестве заложника против Императора. Тем временем во всем Порту будут работать воры и карманники, жулики и мошенники. Они будут красть оружие, накапливать боеприпасы, собирать копья. Вскоре Аргелин заметит, что его обчистили на корню. — Он взял один из кубиков, протянул Алексосу, а потом кубик словно растворился в его раскрытой ладони. — Будто по волшебству.
Алексос улыбнулся, но Мирани сказала:
— А потом?
Шакал склонился, приблизил к ней заостренное лицо.
— Мы снова овладеем Островом и оттуда выступим против него. Поднимем мятеж, пресветлая.
Она выдержала его взгляд.
— Как Гласительница, я не соглашусь на это, если ты не пообещаешь, что кровопролитие будет сколь возможно малым.
Орфет фыркнул. Шакал и глазом не моргнул.
— Ты просишь о чудесах. Но я попробую.
