Потом, забившись под низко склоненную ветку, Мирани подняла глаза и увидела его.
Он сидел у костра, спиной к ней. На нем был темный плащ; он обернулся — и заостренная, как морда шакала, звериная маска словно учуяла ее трепет. В красных глазах сверкали отблески пламени.
— Я беспокоюсь, Мирани, — сказал он, снял маску, и она увидела белое сияние его лица. — Северяне взломали ход на Второй Уровень. Они врываются в гробницы.
Страх — вот чем она кормится
— Так я и думал, — говорил Сетис, расхаживая по комнате. — Они перестали копать на северной стороне и сосредоточили людей в пустыне. На том участке, где выходят каменные породы, прямо под Стеной. А это плохо.
Он поднял глаза, ожидая, что Шакал спросит — почему, но грабитель могил хранил удручающее молчание. Первым заговорил Лис:
— Поясни, красавчик.
Сетис уселся на стол.
— Примерно там находится гробница Ахероэса. Она древняя, находится неглубоко. Вам она известна?
— Да, — лениво отозвался Шакал. — Кажется, однажды мы ее обчистили. Ингельд там ничего не найдет. — Он отпил воды из кубка эбенового дерева.
— Но из нее ведет множество туннелей. Почти все они ложные, заканчиваются тупиками, но за саркофагом скрывается потайная дверь в галереи Третьего Уровня. Если они ее найдут, их уже ничто не остановит.
Лис выругался.
— Мы ее так и не нашли.
— Вспомни, Лис, мы проникли и ушли за одну ночь.
— Там наверняка ловушки.
— Ингельд пошлет вперед рабов. — Шакал обернулся к Криссе — та с притворной скромностью сидела на скамейке у окна. — Госпожа! Как продвигается расчистка Оракула?
Она соскребла грязь с накрашенного ноготка.
— После того, как твои люди установили ту штуковину для подъема камней, дела пошли быстрее. Однако когда Ретия узнает, что там побывали посторонние, она придет в ярость.
— Ее гнев пугает меня, — мягко произнес Шакал и отпил еще глоток. Лис украдкой поглядел на него. Сетис перехватил этот взгляд.
— Расчистка продвигается. — Крисса пожала плечами. — Но на это уйдет еще много недель.
— У нас нет многих недель. Надо успеть до Дня Скарабея. — Грабитель могил выглянул из комнаты на открытую террасу. — Принц Джамиль?
— Повелитель воров, я всего лишь пленник. Мое желание вам известно. Достаньте мне лодку и позвольте отплыть к императорскому флоту. Госпожа Ретия, очевидно, потерпела неудачу. Добравшись туда, я приведу моих людей, мы скинем варваров в море, и Оракул снова станет свободным.
Шакал с улыбкой постучал пальцем по черному бокалу.
— О да. На первый взгляд всё очень просто. — Он отодвинул бокал, встал и подошел к рослому принцу. — А что потом? Народ Двуземелья устал от тирании, мой господин. Если не Аргелин, то Ингельд. Если не Ингельд, то император. Это что — цена, которую мы должны заплатить за то, что мы слабы, не имеем войска и нет над нами иной власти, кроме слов Бога? Когда-то мы сами правили собой; мой отец был членом Совета, пока его голову не водрузили над воротами Порта. Ты говоришь, Оракул станет свободен. Но во дворце Архона поселится сатрап, а на улицы войдет новая армия. — Он поморщился. — А моя голова, скорее всего, тоже украсит ворота.
Сетис бросил взгляд на Криссу. Она косилась на него из-под ресниц. Он сглотнул и заявил:
— Я думаю, надо сосредоточить усилия на Оракуле. Работать должны все, не только Девятеро. — Он заставил себя улыбнуться ей. — При всем уважении, пресветлая, жрицы — не… не самые сильные люди на свете. Несколько крепких мужчин…
Крисса высокомерно повела плечами.
— Я обсужу это с девушками.
Сетис сомневался, что она вообще скажет им об этом. У него язык чесался рассказать Шакалу, какова она на самом деле. Но он лишь кивнул.
Шакал налил себе еще воды. Его тонкие пальцы, сжимавшие деревянный кубок, слегка дрожали. Он сказал:
— Обсудите, и поскорее, пресветлая.
Она встала и, покачивая бедрами, вышла. Подол складчатой юбки дразняще пощекотал руку Сетиса. Вслед за ней слуги проводили Джамиля. Как только они вышли, Сетис обернулся к Шакалу, но не успел сказать ни слова: Лис оттолкнул его и схватил вожака за локоть.
— Сядь, — велел он. — Пока не упал.
И подвел повелителя воров к креслу. Шакал тяжело рухнул в него. Его кожа лишилась красок, он потер лицо дрожащими пальцами. Заговорил — голос звучал хрипло.
— Заприте дверь. Пусть никто не входит.
Сетис подбежал к двери. Замка не было, поэтому он приоткрыл ее и выглянул. В коридоре было пусто, только изваяние Царицы Дождя смотрело на него сквозь занавес из хрустальных капелек. Он закрыл дверь, подпер ее стулом и торопливо вернулся к Шакалу.
— Он что, заболел?
Лис свирепо сверкнул глазами.
— Это Мантора. Принялась за колдовство.
Сетиса пробрала дрожь. На миг он снова ощутил запах, стоявший в комнате ведьмы, тошнотворные испарения чародейских снадобий и сушеных тварей.
— Неужели это возможно?
— Он не может есть. — Лис налил вожаку еще воды. — Его рвет. Со вчерашнего дня ни крошки не проглотил.
— Может быть, это просто…
— Поверь, писец, это ее козни.
— Да прекратите же говорить обо мне, как будто я уже мертв! — Шакал сел, собрав все силы. Его лицо покрылось холодным потом. — Если она меня и не убьет, то ты, Лис, уж точно прикончишь. — Он отпил воды и закашлялся. — Страх — вот чем она кормится.
Наступило молчание. Над синими просторами моря, крича, кружили чайки. Сетис сел и, помолчав немного, уныло проговорил:
— И ты сдашься?
— Ни за что.
— Без тебя у нас не будет вождя.
— Чушь. Во-первых, есть ты.
— Я?
— А почему бы и нет? — Глядя на замявшегося Сетиса, Шакал выдавил свою холодную улыбку. — Да и Ретия с радостью возьмет власть в свои руки. Но я еще не готов умирать. Через два дня наступит День Скарабея. Ты сказал, что тогда и вернется Архон. Если мы продержимся, может быть, этот чокнутый мальчишка еще спасет мир.
На миг Сетису подумалось — уж не начинается ли у Шакала лихорадка? Потом он сказал:
— Послушай, я должен предупредить тебя насчет Криссы…
Шакал горестно рассмеялся. Лис сплюнул.
— Ты всё знаешь?
— Я никогда не доверял этой милой кошечке и никогда не стану доверять. — Шакал отпил еще воды
