Имонус спустился с возвышения, чтобы развернуть принесенный предмет. И вот в свете жаровен сверкнуло полированное золото, и все, кто стоял достаточно близко, задохнулись от изумления, когда их взглядам открылась золотая доска высотой в человеческий рост и толщиной в несколько дюймов. На ней, как на свитке, были вырезаны слова, — угловатыми старомодными буквами, достаточно крупными, чтобы их можно было прочитать даже с середины огромного зала; и все их прочли, когда два жреца в темно-красном поставили доску вертикально:
«ПОКА ПРАВИТ ПРЯМАЯ НАСЛЕДНИЦА ФЕЛАТИМОСА, СКАЛА НЕ БУДЕТ ПОКОРЕНА».
Тобин почтительно приложила руку к груди и коснулась эфеса меча.
— Доска Герилейн!
Высший жрец кивнул.
— Эриус приказал уничтожить ее, точно так же, как он уничтожил все стелы, что некогда стояли на каждой рыночной площади, — произнес он глубоким, завораживающим голосом. — Жрецы храма Эро спасли ее и втайне доставили в Афру, где она и была спрятана до тех пор, пока в Эро не вернется истинная королева. Слушайте меня, жители Эро, стоящие на развалинах своего города! Эта доска сама по себе ничего не значит. Но на ней записаны слова, которые сказаны Иллиором, и записаны они первой королевой, избранной Иллиором. Пророчество исполнилось, и пусть оно вечно живет в сердцах верных, пусть даже на время они отступили от своего долга.
Слушай меня, народ Эро, глядя в лицо Тамир, дочери Ариани и всех королев, что были до нее, и даже самой Герилейн. Оракул не спит, оракул не ошибается. И он не послал бы этот знак ложному претенденту на престол. Оракул предвидел приход этой королевы еще до ее зачатия, до того, как Эриус захватил место своей сестры, до того, как ее мать исчезла во тьме. Усомнитесь в моих словах, усомнитесь в этом знаке — и вы усомнитесь в самом Светоносном, вашем защитнике. Вы спали, люди Эро. Проснитесь же и протрите глаза. Истинная королева пришла к вам, и она стоит сейчас перед вами в истинном своем обличье и с истинным своим именем.
Тобин почувствовала, как волоски на ее руках встали дыбом: призрачная женская фигура обрисовалась рядом с ней на возвышении. Фигура становилась плотнее, отчетливее, и вот уже Тобин видела, что это девушка примерно таких же лет, как она сама, одетая в длинное голубое платье. Поверх платья на ней была кираса из золоченой кожи, с изображением древнего лунного полумесяца и пылающего герба Скалы. Меч Герилейн, который девушка держала прямо перед собой, выглядел только что откованным. Развевающиеся волосы девушки были черными, а глаза — синими, очень знакомого оттенка.
— Герилейн? — прошептала Тобин.
Призрачная девушка прямо на глазах Тобин повзрослела и постарела, превратившись в женщину с седыми волосами и глубокими морщинами у рта и глаз.
Меч в ее руках теперь стал зазубренным и окровавленным, но сверкал еще ярче, чем прежде. Она протянула его Тобин, точно так же, как сделал это призрак Тамир, и в ее глазах как будто вспыхнул вызов:
Но когда Тобин протянула руку к мечу, призрак растаял, и Тобин обнаружила, что смотрит в одно из высоких окон. Со своего места она видела сгоревшие сады, дымящиеся руины столицы и усеянный обломками залив вдали.
— Тоб?
Встревоженный шепот Ки заставил ее вернуться к реальности.
Ее друзья с беспокойством смотрели на нее. Лицо оракула Афры было все еще закрыто маской, но Тобин видела, как в его темных глазах отразился тот же вызов, что бросила ей Герилейн.
— Тобин, что с тобой? — снова спросил Ки.
Ее собственный меч показался Тобин слишком легким, когда она взмахнула им, салютуя народу, и воскликнула:
— Этой надписью и мечом, которого здесь нет, я клянусь посвятить себя Скале. Я — Тамир!
Глава 60
Звук рывком открытой двери внезапно вырвал Налию из сна. В комнате было почти темно, и только узкие полоски усыпанного звездами неба виднелись сквозь решетки двух окон башни.
— Моя леди, проснись. Они просто с ума сошли!
Это был ее юный паж, голос мальчика звучал испуганно. Налия ощутила его страх так же остро, как ощущала сырость, пропитавшую каждое помещение в этой уединенной крепости, где они прятались.
Ее старая кормилица перевернулась в кровати с сердитым ворчанием.
— Сошли с ума? Кто сошел с ума? Если это опять один из твоих ночных кошмаров, Алин, я с тебя шкуру спущу!
— Нет, Вина, послушай! — Налия подбежала к окну, выходившему во двор крепости, и распахнула рамы со свинцовыми переплетами. Далеко внизу метались факелы, звякала сталь. — Что там происходит, Алин?
— Серая стража напала на гарнизон Сирны! И всех перебили!
— Надо запереть дверь на засовы!
Вина зажгла свечу от присыпанных золой углей, потом помогла Алину задвинуть тяжелые засовы в железные скобы. Оставив пажа у двери, она набросила на плечи Налии шаль и встала рядом, вслушиваясь в непонятный шум внизу.
Но шум наконец затих, и Налия, дрожа, обняла свою кормилицу, боясь наступившей тишины. Снаружи теперь доносился лишь отдаленный гул волн, бившихся о подножия утесов.
— Моя леди, посмотри сюда! — вскрикнул Алин, показывая на другое окно — то, что выходило на юг, на дорогу через перешеек. Длинный ряд факелов быстро приближался по ней к крепости. Когда огни приблизились, Налия рассмотрела державших факелы всадников и услышала звон лат и кольчуг.
— Это нападение! — прошептала она.
— Пленимарцы идут! — застонала Вина. — О Создатель, спаси нас!
— Но почему серая стража напала на защитников внутри стен? Что это может значить?
Прошло около часа, прежде чем они услышали шаги на лестнице, ведущей в башню. Вина и Алин оттолкнули Налию в дальний угол, закрыв своими телами.
В скважине звякнул ключ.
— Налия, дорогая, это я! Тебе ничто не грозит. Открой дверь.
— Нирин! — Налия бросилась к двери, с трудом отодвинула засовы. — Так это ты был там, на дороге? Ох, как же ты нас напугал!
Засов с грохотом упал на пол. Девушка стремительно распахнула дверь и бросилась в объятия возлюбленного, сразу успокоившись.
За спиной Нирина стояли двое стражей-Гончих.
— Что случилось? — спросила она, снова испугавшись. Нирин никогда не позволял другим мужчинам подниматься в ее башню; красные ястребы на груди серых туник мужчин выглядели в тусклом свете черными, как вороны. — Алин сказал, что внизу мужчины сражались друг с другом.
Борода Нирина пощекотала ее голое плечо, когда он мягко отодвинул Налию от себя.
— Мятеж и измена, моя дорогая, но все уже кончено, тебе совершенно нечего бояться. На самом-то деле я принес тебе прекрасные новости. Вели слугам оставить нас.
Смущенная и обрадованная, Налия кивнула Вине и Алину, и те поспешно вышли, как делали это всегда. Стражи пропустили их, но сами остались на месте.
— Мой лорд, я так скучала по тебе…
Налия снова попыталась обнять его, но он удержал ее на расстоянии вытянутых рук. Она
