бревен.
Старейшины гильдий мастеров и купцы сидели за праздничным столом; остальные толпились по краям площади или таращились из окон и с крыш. Угощение доставили на огромной телеге, вино лилось рекой, а когда наступила темнота, в небо взлетели зенгатийские фейерверки.
Тобин вместе с другими компаньонами забрался на заснеженную крышу над садами Нового дворца. Где-то внизу Корин и его принцесса вступали во владение своими новыми палатами. Зуштра и Албен насмешливо рассуждали о том, что там должно сейчас происходить.
Остальные не обращали на них внимания, взволнованно обсуждая завтрашний день. В середине дня они должны были отплыть на кораблях вместе с будущим королем и его супругой — им предстояло совершить путешествие по прибрежным городам. Уже несколько недель они наблюдали за подготовкой судов. Кроме королевского барка во флотилию входили суда для гвардейцев Корина, лошадей, музыкантов и менестрелей, для маленькой армии слуг и мастеровых, а одно судно полностью нагрузили продуктами для всей компании. Они отправлялись в поездку почти на год.
— Ну это, конечно, не военный поход, — заметил Ки, — но по крайней мере мы сбежим из этого города.
Фейерверки еще не угасли над их головами, когда они услышали, как кто-то бежит к ним по лестнице с балкона.
— Принц Тобин! Ты здесь, мастер? — кричал тонкий испуганный голос.
— Да, Балдус! Что там случилось?
Ослепительный белый шар взорвался в небе, высветив бледное лицо пажа, поднявшегося на крышу.
— Ох, прошу тебя, спустись скорее! Это ужасно!
Тобин схватил его за плечо.
— В чем дело? С кем-то несчастье?
— Алия! — выдохнул Балдус в полном отчаянии. — Она заболела, так ее служанки сказали. Принц Корин просто обезумел!
Тобин стремглав помчался вниз по ступеням. Лишь очутившись в освещенном коридоре внизу, он заметил, что за ним бежит Калиэль. Оба не произнесли ни слова, пока бежали по бесконечным переходам и дворам к палатам Корина. Обогнув последний угол, они чуть не столкнулись с человеком в ливрее герцога Сигны. За его спиной несколько вельмож суетились перед дверью комнаты принца.
— Талмус, что случилось? — резко спросил Калиэль.
Слуга был бледен, как смерть.
— Госпожа… Принцесса, мой лорд… У нее кровотечение.
Калиэль схватил Тобина за руку.
— Кровотечение?
Тобин похолодел.
— Это не чума?
Талмус покачал головой.
— Нет, твое высочество, не чума. Дризиды говорят, она теряет ребенка.
Тобин упал в одно из кресел, что стояли вдоль стен коридора, слишком ошеломленный и убитый горем, чтобы говорить.
Калиэль сел рядом с ним, и они стали прислушиваться к рыданиям женщин в другом конце коридора. Из-за двери спальни время от времени доносились приглушенные крики.
Вскоре пришел и король. Лицо его пылало от выпитого вина, но взгляд был ясным. Он стремительно прошагал мимо Тобина и всей толпы и вошел в спальню. Когда дверь открылась, Тобин услышал, что Корин тоже плачет.
Когда все кончилось, уже светало. Леди Алию удалось спасти, но ребенка — нет. И это было настоящим благословением Творца, тихо говорили после дризиды. У крошечного младенца, не больше тритона ростом, не было ни лица, ни ручек.
Часть третья
Происхождение так называемой Третьей Орески Скалы остается покрытым тайной, хотя почти нет сомнений в том, что корни ее лежат в свободном союзе, возникшем в период правления Эриуса, Убийцы Жрецов, сына Безумной Агналейн.
Волшебники в это время были уже привычными для стланцев — как непредвиденный и, по мнению многих, неудачный результат смешения двух рас. Но сила волшебников Скалы была далеко не так велика, как наша, и еще более уменьшилась в результате потери самых могучих чародеев во время войны с некромантами.
Некоторые ученые утверждают, что скаланцев коснулась рука Ауры. А как еще объяснить возникновение целого поколения бродячих магов и чародеев, владеющих не только единичными умениями, но и истинной силой? Но я задаю вопрос: почему эта вновь обретенная сила должна была оказаться столь отличной от той, что взращивалась веками? Третья Ореска категорически отрицает все формы и виды некромантии, и официальные предписания великих школ осуждают и запрещают подобные исследования, но я собственными глазами видел, что они используют магию крови, да и примеры общения с мертвыми тоже известны. Как отмечает Адин-и-Солун из Лхапноса в третьем томе своей «Истории», «несмотря на все торговые и исторические связи между нашими землями, нельзя забывать о том, что в начале своей истории Скала смотрела в сторону Пленимара, а не в сторону Ауренена».
Со времени моего пребывания в той столице я могу ручаться за прославленное гостеприимство Дома Орески, но налет тайны все равно остается; имена ее Основателей неизвестны, о них никогда не говорят, а те немногие сведения, что можно найти в трудах ранних ученых, противоречат друг другу, запутывая исследователя и не давая возможности извлечь из них истину.
Глава 37
Аркониэлю весть о выкидыше, случившемся у принцессы, послал Фарин. Конечно, в момент несчастья ближе всех к принцу находились Тобин и Ки, но ни у одного из них не хватило духу написать об этом другу.
«Все было точно так же», — написал Фарин, говоря об уродстве младенца.
— То была воля Иллиора, — бормотала Нари.
Стояла середина зимы, вечер был морозным, и они вдвоем сидели у очага в кухне, закутавшись в плащи и поставив ноги на горячие кирпичи.
— После того как первые дети короля умерли, он уже не смог произвести на свет здорового младенца. А теперь проклятие пало на его сына. До того как Айя привела меня в дом Риуса, я и не думала, что Светоносный так жесток.
Аркониэль смотрел на огонь. Даже после стольких лет его воспоминания ничуть не потускнели.
— Знание и безумие, — тихо произнес он.
— Как это?
