сам почти мертвец! Скоро наступит твой черед, и пусть тебе придется в тысячу раз хуже, чем твоим жертвам.
Он коротко хохотнул и придвинулся ближе:
— Тогда приступим, милая. Торопиться некуда, и все-то у нас под рукой, и жар, и холод.
Он склонился над ней, завел два пальца за вырез платья и, с силой дернув, разорвал до подола. Откинул в обе стороны обрывки и под мерцающим светом задумчиво оглядел ее. Подошел к полке, взял сигару и коробок со льдом, вернулся и поудобней устроился на краю койки.
Глубоко затянулся, стряхнул на пол пепел и снова склонился…
XXI. ПОГОНЯ
Вштурманской рубке «Манты» было тихо. В поблескивающих алюминием красных кожаных креслах сидели трое: один держал штурвал, двое щелкали клавишами, поглядывали на приборы. Бонда с Лейтером усадили на складные стулья подальше от приборной доски. Петерсен стоял рядом с оператором у эхолота, изредка оборачивался к ним, говорил что-то. Наконец, подошел.
— Глубина тридцать саженей, ближайшая отмель — в миле к западу, так что перед нами прямая дорожка к Большой Багаме. Идем хорошо. На радарном экране теперь будут только Мальковые острова. А пройдем их — будем смотреть, не сорвался ли какой островок, не двинулся ли, как и мы, на север. Это и будет «Летучая»; мы тотчас погружаемся — услышите сигнал тревоги. А пока — не хотите ли перекусить, отдохнуть?..
Они спустились следом за ним по лестнице, прошли коридором и оказались в выкрашенной в нежные розовые и зеленоватые тона столовой. Капитан повел их к дальнему столу, усадил в торце; матросы и офицеры разглядывали их, штатских, с удивлением.
— Раньше на военных судах все красили серым, а сейчас — видите? — Петерсен показал на стены. — Психологи говорят, от одного и того же цвета скорей утомляешься, а ведь экипаж, случается, по полгода в море. Мы, военные, теперь в каждой мелочи с психологами советуемся. Чем только экипаж не развлекаем: тир, телевизор, соревнования всякие, игры… Другого помещения нет, так что тут у нас и столовая, и клуб. Запахов никаких — ни из кухни, ни из моторного отделения, работает вытяжная система. — К ним подошел официант с меню. — Мне запеченный окорок с томатным соусом, яблочный пирог, мороженое и кофе со льдом. Странная вещь: на берегу ем мало, а в море — зверский аппетит.
Бонд заказал яйца в мешочек, гренки и кофе. Есть не хотелось. Капитанскую болтовню слушал вполуха, тревога не унималась. Верно ли они рассчитали, засекут ли радаром «Летучую»? Не попалась ли Домино со счетчиком? Зря он ее впутал… Он залпом выпил стакан воды со льдом; капитан принялся подробно рассказывать, как дистиллируют морскую воду, замораживают кубиками.
Наконец Бонд не выдержал.
— Простите, прерву вас… Предположим, мы рассчитали верно, и у Большой Багамы нагоним «Летучую». — А что дальше? Берем на абордаж, подрываем? Что будем делать, капитан?
Петерсен посмотрел недоуменно:
— А это уж вам решать. Операцией командуете вы, а я готов подчиняться, не подвергая лодку опасности. — Он улыбнулся и уточнил: — чрезмерной опасности. Впрочем, есть указание при необходимости пожертвовать и лодкой. Судя по ответу на ваш запрос, против погони в Министерстве ВМФ не возражают, ваши права на командование подтверждаются, так что — слово ваше.
Принесли ужин. Бонд поковырялся в тарелке, отодвинул. Закурил и посмотрел на Лейтера:
— Предположим, сейчас «Летучая» идет по мелководью на север, по ту сторону Мальковых островов — потому мы ее и не видим — а потом повернет к ракетной базе на Большой Багаме. Яхту засекут радаром с базы, но подозрений она не вызовет, ведь там — оживленный морской путь. На месте Ларго я стал бы на якорь примерно в миле от берега, а бомбу положил где-нибудь под самым берегом и включил часовой механизм. Будет это в четыре-пять утра, до истечения назначенного «Спектром» срока останется часов двенадцать, и за это время Ларго успеет вернуться в Нассау или же вообще уплывет. Но думаю, он вернется и будет ждать очередных приказаний. — Бонд помолчал и отвел глаза. — Если не разговорит Домино.
— Нет, ее не разговоришь, — уверенно сказал Лейтер. — Она крепкий орешек. В худшем случав Ларго ее прикончит, а властям напоет, что нырнула, подвел акваланг… Но в Нассау он непременно вернется. Чего ему бояться!..
— Это еще посмотрим, каков он смельчак, — перебил Петерсен. — Скажите-ка лучше, капитан Бонд, как же именно Ларго доставит бомбу чуть не к самому берегу? На яхте он близко не подойдет, но и на шлюпке тоже, ведь база охраняется, ходит сторожевой катер.
— На «Летучей» есть подводный люк и, думаю, какой-нибудь подводный тягач с прицепом. Несколько пловцов с аквалангами погрузят бомбу и подвезут к берегу.
— Логично, — помолчав, согласился Петерсен. — Когда же вступаем мы?
Бонд посмотрел ему прямо в глаза:
— Когда пловцы выйдут из яхты. Объявимся раньше — «Летучая» бросится наутек, бомбы за борт, и мы останемся с пустыми руками. А вот встретятся под водой их пловцы с нашими — другое дело; одну бомбу сразу перехватываем, а если вторая осталась на борту, топим яхту.
Петерсен глянул в тарелку, аккуратно сложил нож и вилку, поправил десертную ложечку и допил кофе. Поболтал бокалом, льдышки звякнули.
— Тоже логично. В экипаже — лучшие пловцы атомной флотилии, акваланги есть. С оружием хуже — только кортики. Я вызову добровольцев. — Он молчал. — Кто их поведет?
— Я, — ответил Бонд. — Всегда увлекался подводным плаваньем. И кое-что в нем понимаю, так что с пловцами я сам поговорю.
— А я, думаешь, буду пока окорок жрать? Ничего подобного, — обиженно пробурчал Лейтер и поднял свой протез. — Цепляю сюда ласт, и попробуй меня догони. Руки у меня нет, зато котелок получше твоего варит. Называется компенсация, известно тебе такое слово?
Петерсен улыбнулся и встал:
— Прошу не ссориться, господа. Я вас оставлю, мне нужно поговорить с экипажем. Поспать сегодня, видимо, не удастся, я вам пришлю тонизирующих. — Он кивнул и вышел из столовой.
— Предатель ты, Джеймс, — не унимался Лейтер. — Сам поплывет, а верного друга побоку! Все вы, англичане, такие…
— Я же не знал, что на протез ласт можно надеть, — смеялся Бонд. — Ты, пожалуй, и обниматься скоро приспособишься, железка не помешает.
— Уже приспособился, — мрачно ответил Лейтер. — Только коснешься — и девушка просто пылает страстью. Ладно, хватит шуточек. Давай все обдумаем. Как построим пловцов? Как отличать своих под водой? Нельзя ли из кортиков сделать копья? Зря людей терять не годится…
По внутренней связи раздался голос Петерсена:
— Внимание, экипаж! Говорит капитан. Сегодня по приказу Министерства ВМФ мы примем участие в операции, равносильной боевой. Операция связана с риском для жизни. То, что я расскажу, строго секретно и не подлежит разглашению…
Бонд, прикорнувший на койке дежурного офицера, проснулся по сигналу тревоги. По внутренней связи внятно повторяли:
— Приготовиться к погружению, приготовиться к погружению…
Койка заметно наклонилась, двигатель загудел по-новому. Бонд встал и пошел в штурманскую рубку. Лейтер был уже там.
Петерсен оторвался от радарного экрана:
— Похоже, вы не ошиблись. Яхта идет на пять миль впереди, по правому борту. Скорость тридцать узлов, бортовые огни потушены. Хотите посмотреть в перископ? Она здорово перелопачивает воду, след светится. Луны, правда, нет, но присмотритесь — видно белое пятно.
Бонд приник к резиновым окулярам. И через минуту, привыкнув к темноте, в мягком колыханье волн различил светлое пятнышко. Он выпрямился:
— Куда она идет?
— Туда же, куда и мы, — к западной оконечности острова Большая Багама. Мы погрузились и прибавили обороты, скоро догоним. Ведем ее и радаром, и гидролокатором, так что не потеряется. По прогнозу будет небольшой ветер, это нам на руку — при выходе из лодки вода заметно пузырится. А теперь
