– Кто сегодня поедет со мной верхом?
Близнецы прервали свой разговор и повернулись к Тарру. Сестры сидели за столом возле огромного каменного камина в самом большом зале. Стряпуха сказала Тарру, что они пришли сюда задолго до того, как был готов завтрак, сели за стол и проговорили несколько часов.
Прежде чем ответить Тарру, девушки переглянулись. Затем одна из них поднялась с места:
– Я хотела бы прокатиться верхом.
– Я прикажу оседлать лошадей. – Тарр посмотрел на вторую сестру: – А как чувствует себя Рейнор?
Заговорила та из девушек, которая собиралась с ним на прогулку.
– Почему бы тебе не спросить его самого?
– Всему свое время.
– Ты предпочитаешь держать Рейнора в неведении относительно его будущего.
Тарр повернулся к сестре, сидевшей за столом:
– Воин знает свою судьбу. Она предопределена исходом битвы.
– Мы сами решаем свою судьбу, – заявила другая сестра.
– Но не всегда нам дают ее решать, – возразил Тарр. – Иногда судьба сама дает ответ, только мы слишком упрямы, чтобы принять его.
Вторая сестра тоже поднялась из-за стола.
– В таком случае сегодня у судьбы будет много хлопот. Она улыбнулась и вышла.
Тарр удивился, увидев, что она покинула замок. Каждое утро одна из сестер обходила деревню в поисках хворых. Тарр не мог бы сказать, была ли это одна и та же сестра ил и они сменяли друг друга. Различить их было для него по-прежнему невозможно. Они носили одинаковую одежду – зеленую или коричневую юбку с белой или желтой блузкой, – а их ослепительно рыжие волосы были либо зачесаны наверх, либо ниспадали на плечи. Сегодня волосы обеих были распущены.
Тарр протянул руку Фионе:
– Пойдем навстречу своей судьбе.
Погода была отличная, день выдался необычно теплым для осени.
Тарр смотрел, как Фиона садится на кобылу, не ожидая от него никакой помощи. Она взялась за поводья, взлетела на лошадь и теперь ждала. Он задержался, чтобы перекинуться парой слов с молодым парнем, ухаживавшим за лошадьми, а уголком глаза наблюдал за нетерпеливой Фионой, повернувшей лошадь в сторону от деревни.
Кобыла ее тоже проявляла нетерпение, всхрапывала и била копытом землю. Животному, как и его хозяйке, хотелось помчаться вперед.
Тарр намеренно не спешил, чтобы посмотреть, что будет делать Фиона. Подождет его или помчится с быстротой молнии?
Ответ он получил, едва сев на своего жеребца. Фиона дала волю своей кобыле, и Тарр усмехнулся и пустил своего жеребца следом.
Он видел, как Фиона наслаждается скачкой, с какой радостью подставляет лицо ветру. Видел, как естественно она сидит на лошади, как легко управляется с нею.
Глядя на Фиону, Тарр пришел к выводу, что она обладает природным талантом ладить с лошадьми, да и с остальными животными тоже. Он вспомнил, как щенок льнул к одной из сестер. А может, животные тянулись к обеим?
Тарр попытался отбросить свои сомнения и решил, что сегодня предоставит решать эти сложные вопросы судьбе. Он намеревался приятно провести время с Фионой – во всяком случае, он надеялся, что с ним Фиона.
Тарр нагнал ее и поехал рядом. Фиона посмотрела на него с улыбкой, и в этой улыбке он прочел вызов. Он принял этот вызов и проехал вперед, но теперь она нагнала его.
Тарр указал на ручей, журчавший невдалеке. Они направили лошадей туда, чтобы напоить их и дать отдых им и себе.
Они уселись на берегу, Фиона вытянула ноги и подставила лицо солнцу.
– Я рада, что осень хоть на денек уступила место лету.
– Наслаждайся теплом, потому что скоро наступит зима и едва ли придется проводить на воздухе много времени.
Перспектива провести эту зиму в доме казалась Тарру очень заманчивой. У него будет молодая жена, рядом с которой ему будет тепло, и, уж конечно, они найдут чем заняться.
– А ты думаешь, я проведу зиму здесь? В ее голосе Тарр расслышал насмешку.
– Конечно, проведешь.
Он произнес это с радостной уверенностью.
– Любопытно, – усмехнулась Фиона. Теперь в ее тоне звучала явная заинтересованность. – Ты намерен взять в жены меня или мою сестру и все свободное время проводишь со мной или с ней. Но чем же ты собираешься руководствоваться, избирая себе жену? Что станет для тебя решающим?
Тарру понравилась ее прямота. Она означала, что между ними не будет притворства. Ему не нужна жена, которая стала бы скулить и жаловаться и никогда бы открыто не сказала, что думает.
