ему помогало начальство и местное общество. В награду за успехи на этом поприще Алексеев был произведен в унтер-офицеры, а затем в 1851 году, получил высочайшую награду. Поощрения побудили Алексеева еще ревностнее продолжать работу. Но случилось так, что однажды, переправляясь через Волгу с конвоируемой партией кантонистов, он упал в реку. Последствием простуды был паралич ног и освобождение от военной службы.
Прошло некоторое время, и Алексеев случайно встретился со своим бывшим начальником, от которого узнал, что в Саратове ведется следствие по обвинению тамошних евреев в убийстве христианского мальчика с ритуальной целью. По рекомендации этого полковника Алексеев был прикомандирован к чиновнику, производившему следствие в качестве эксперта. Судебные власти не скрывали своего пристрастия в этом деле и стремились обосновать обвинение против евреев в том, что они употребляют христианскую кровь в праздник пасхи. Основанием для обвинения служило превратное толкование еврейских книг и показания нескольких спившихся выкрестов. К чести Алексеева надо сказать, что он вместе с другим выкрестом из евреев упорно доказывал лживость кровавого навета. Дальнейшее рассмотрение дела перешло затем в ведение особой судебной комиссии. Алексеев, чье здоровье сильно ухудшилось к тому времени, ездил к председателю этой комиссии Гирсу и уверял его в невиновности обвиняемых. Он даже издал с этой целью брошюру под названием «Употребляют ли евреи христианскую кровь с религиозной целью?»
В своей миссионерской деятельности крещеный Вольф Нахлас клеветал на раввинов, обвинял евреев в нежелании подчиняться законам страны, указывал при этом, что евреи спасают своих детей, не допускают отдачи их в кантонисты.
Были крещения, но были и самоубийства как протест принуждения креститься.
В сороковых годах прошлого столетия евреи с ужасом узнали о массовом добровольном утоплении еврейских кантонистов, не желавших принять православие. Некий Е. Ю. Марголин, живший в ту эпоху, так рассказывает об этом случае:
Когда императора Николая I ждали на военный смотр в Казани, начальство удвоило рвение в деле насильственного обращения кантонистов местных батальонов, но все старания были тщетными. Тогда оно прибегло к рискованной демонстрации. К приезду императора вывели несколько сот еврейских кантонистов к реке, где духовенство в полном облачении ждало прибытия царя. Здесь все уже было готово к совершению в его присутствии обряда крещения. Мальчики стояли печально и неподвижно. Подъехал царь и после обычного приветствия и последовавшего затем рапорта, приказал детям войти в воду принять купель. «Слушаем, ваше императорское величество!» — воскликнули в один голос еврейские дети. Дружно прыгнули они в воду. Николай был удивлен такой неожиданной готовностью исполнить его волю. Но вот вода закрыла детей, пошли круги и пузыри: несчастные добровольно утопились. Николай, прибавляет предание, схватился от ужаса за голову и стал рвать на себе волосы: и у этого грозного царя заговорило сердце!
Измученные долгими пытками, кантонисты, как видно, уже заранее уговорились покончить в присутствии царя с многострадальной жизнью своей, во славу Божью (ал кидуш ашэм).
Это предание было очень распространено в середине прошлого века в различных вариантах. Один из этих вариантов был воспроизведен в немецкой газете «АМдетете 2е1итд йез .^йетНитз» от 1845 года в следующем виде:
«Некий русский полковник однажды позволил себе сыграть злую шутку и велел погнать 800 рекрутов-евреев к купели под звуки труб и барабанный бой для принятия святого крещения. Двое из рекрутов предпочли умереть на месте, чем допустить совершение над собою акта крещения ради прихоти сумасбродного полковника».
Это газетное сообщение вдохновило немецкого поэта Людвига Виля на стихотворение «01е ЬеИёп Маг-го$еп «, напечатанное в 1847 году в журнале «МезгозШ-сНе ЗсЬотаЬЬеп».
Другой немецкий писатель д-р Замтер воспроизвел предание о кантонистах-утопленниках в своей книге «.1ис1еп{аи{еп т XIX ЛаЬгЬипйегг» (Берлин, 1906 год) Между прочим в этой книге автор сообщает, что в 1843 году был составлен специальный катехизис для подготовки еврейских кантонистов к принятию святого крещения. Катехизис составил крещеный еврей, профессор духовной академии Левинсон по приказу обер-прокурора святейшего Синода.
Д-р Замтер на основании донесений Святейшего Синода приводит также некоторые данные о молодых евреях, перешедших в христианство. В царствование Николая I их число достигало несколько десятков тысяч человек.
«Никто, — говорит автор, — из европейских монархов не владел так искусством обращения евреев в христианство, как император Николай I. В одном только 1854 году он обратил в православие свыше пяти тысяч душ — высшая годовая цифра, которой не могла похвалиться в XIX веке ни одна из христианских церквей в Европе. В сороковых годах прошлого века только обе русские столицы насчитывали около 30 тысяч выкрестов. С воцарением на престол Александра II число крещений резко уменьшилось».
Истязания происходили большей частью во время купанья в реке, вспоминает один. Бывало, ефрейтор схватит кого-нибудь из нас за голову, быстро окунет его в воду 10—15 раз подряд. Тот захлебывается, мечется, стараясь вырваться из рук, а ему ефрейтор кричит: «Крестись, освобожу». Когда же мальчик все-таки согласия не давал, несчастного выбрасывали на берег. От такого купанья многие глохли.
Кантонистам строго-настрого запрещалось носить «арба-канфос». Это вроде жилета с молитвенными нитями на нижних четырех краях жилета. Когда же поймают кого-нибудь в «арба-канфос», то подожженными нитями жгли провинившемуся ресницы.
Выдают кантонисту казенную годичную одежду и велят хранить в постельном ящике. Утром встает, ничего нет из одежды: все «украдено» дочиста. Прибегает ближайшее начальство, дядька или ефрейтор, и начинает рисовать дрожащему мальчику все ужасы, какие ждут его за «промот» казенных вещей: розги, прогон сквозь строй и т.п. Тот заливается слезами и полный отчаяния умоляет своего начальника спасти от наказания. «Крестись, — следует ответ, — и начальство простит тебя».
Подают щи, приправленные свиным салом. Еврейский мальчик не может перенести даже запаха щей, его так и тошнит; до щей он не дотрагивается и ест один только хлеб. «Жид, отчего щей не кушаешь?» — кричит на него ефрейтор.
— Не могу, — отвечает тот, — пахнет свининой.
— А, так ты таков! Стань-ка на колени перед иконой. — И держат провинившегося мальчика часа два подряд, пока коленки не онемеют, а потом велят встать и дают ему 15—20 розог по голому телу.
Вот что рассказал о себе другой бывший кантонист.
— В 1845 году из нашего батальона осталось в живых только двое: я да наш регент Афанасий Степанов. Трое из нашего батальона — мы были архангельские — зарезались, двое удавились, несколько утопилось. Бывало, накормят нас «солянкой» (маленькие соленые рыбки), пустят в баню, жару нададут, а воды ни капли... «Ну, будете, жиды, креститься или нет?» Ну, вестимо, дети малые, кто и заявляет желание... У меня тоже терпения не хватило, ну и окрестился.
Купец Нанкин, крещеный еврей, вспоминает следующее из того, что ему приходилось испытать, когда он находился в Архангельской школе кантонистов.
Приставленный к Нанкину дядька исполнял свою обязанность весьма усердно. Он заставлял его стоять на узких стенках двух соседних, широко раздвинутых кроватей и при этом еще держать высоко над головой в каждой руке по довольно тяжелой подушке. В таком неестественном положении с растопыренными ногами и руками простаивал Нанкин долго, пока в изнеможении не сваливался на пол или на кровать, получая каждый раз тяжелые ушибы. Когда уже не было сил стоять больше и несчастный ребенок начинал умолять своего истязателя: «дяденька, отпусти!» — он слышал грубый ответ: «Крестись, жид, тогда отпущу!»
Подобные истязания, в числе прочих, заставили Нанкина, как и многих других его товарищей, отречься от еврейства и перейти против воли в православие.
Нас учили, вспоминает Шпигель, произносить молитвы и каждое воскресенье водили в церковь.
