чистой отставки, что он и сделал. Во время дослужения Ицкович стал ходатайствовать о переходе в еврейство и добился своего.
А вот отчет судебной хроники о деле рядового Якова Терентьева, совращенного в иудейство. Это дело слушалось 21 апреля 1881 года в Петербургском окружном суде, оно было возбуждено духовной Консисторией.
Обвиняемый Я. Терентьев, еврейское имя которого Лейба Оралович Либер, показал, что был крещен в православную веру против своего желания в 1847 году в возрасте 17 лет, когда находился в кантонистской школе города Казани. По требованию начальства, он исполнял обряды православной церкви, но никогда в душе и по совести не был православным. По выходе в отставку, заботясь о спасении своей души, он открыто возвратился к вере своих отцов и более не желает принадлежать к христианской церкви. Свидетель Попер знал обвиняемого как православного, но с 1870 года стал встречать его в еврейской молельне. То же самое подтвердил и другой свидетель — Байдер.
Во время дознания по этому делу Терентьева вызывали в духовную Консисторию и к местному священнику на увещания, но тот остался непреклонным в своем решении. На суде обвиняемый признал себя виновным в отпадении от православия. В Казани, говорил обвиняемый, не было возможности оставаться евреем ни одному кантонисту. Бригадный командир говорил, что пока он будет во главе школы, он никому не позволит оставаться евреем. Для достижения этой цели кантонистов притесняли на разный манер. В течение многих дней посылали на самые изнурительные работы, а по ночам им читали духовные книги и не давали спать, пока те не соглашались принять православие. Став же христианином против своей воли, он, Терентьев, исполнял обряды, боясь преследования начальства. Женился на русской в 1862 году и был венчан в церкви Петербургского училища военного ведомства. При этом обвиняемый заявил, что женился, не желая вести блудную жизнь. Теперь он не знает, где его жена. Расстался с нею давно вследствие ее дурного поведения.
Увещания священника Исаакиевского собора ни к чему не привели.
Свидетель защиты Сендаков показал, что также находился в казанском батальоне, где было очень много евреев. Их пригоняли туда тысячами и принуждали креститься разными манерами. Доходило до того, что они били друг друга, принуждая креститься упорствующих, и поступали они так для успокоения своей совести. «Если бы кто-нибудь покинул батальон некрещеным, — продолжал свидетель, — эго действовало бы удручающе на принявших православие. Все били друг друга говоря: ты должен поступить так же, как и я». На вопрос председателя суда свидетель признался, что и он бил других, чтобы те не остались в иудействе.
Суд по выслушании заключения прокурора и защиты постановил считать Терентьева по суду оправданным.
В 1869 году в Московском окружном суде рассматривалось дело отставного рядового Ивана Кацмана, обвиненного в отпадении от православия.
О Кацмане полиция сообщила духовной Консистории, а та передала дело прокурору. На поставленные судом вопросы Кацман сообщил следующее. «Мне 28 лет. В православную веру меня совратили насильно, против моего желания. Мне было тогда 11 лет. Церковь с тех пор я не посещал и обрядов не выполнял, оставаясь в душе евреем. В кантонистской школе, хотя я и был крещен, держался ближе к еврейским мальчикам. После четырех лет пребывания в школе, меня перевели в Москву, в мастерскую команду. Теперь живу в Зарядьи и работаю цирюльником».
Прокурор Рынкевич, указав на обстоятельства дела и сообщения подсудимого, объяснил, что Кацман был окрещен, когда ему было 11 лет, то есть в таком возрасте, когда он еще не мог знать различия и оказать предпочтение одной религии перед другой. Но коль скоро уже он был окрещен, то, как кантонист, должен был посещать церковь и, конечно же, посещал ее. И затем, спустя много времени, он совратился из православия и совратился добровольно, а потому подсудимый должен быть осужден по суду, его имущество надо взять под опеку, самого же Кацмана препроводить к духовному начальству для увещания и исправления. Суд, однако, нашел Кацмана невиновным.
Из всех процессов об отпадении от православия и обратного перехода в иудейство, особенно громкий отклик получило дело Айзенберга. На нем раскрылись во всех подробностях условия, в которые были поставлены еврейские мальчики, попавшие на военную службу. Об этом процессе писали все газеты в России, на него обратила внимание печать зарубежных государств.
Дело Айзенберга возникло в связи с подделкой билета на жительство, но обстоятельства и мотивы, вызвавшие его, имели глубокое значение. На суде рассказ подсудимого о подделке вида на жительство неожиданно раскрыл общественному мнению всю правду о страданиях и кровавых истязаниях в кантонистских школах.
Обстоятельства этого процесса следующие.
2 июля 1879 года полиция задержала в Петербурге отставного рядового Мовшу Айзенберга, ввиду возникшего сомнения в подлинности свидетельства о его отставке. Свидетельство обвиняемый получил будто бы от петербургского воинского начальника, по которому и проживал в городе. На следствии Айзенберг показал, что он бывший кантонист-еврей. В возрасте 11-ти лет его принудили перейти в православие, и при крещении был он назван Алексеем Антоновым. Под этим именем он числился на военной службе и на это же имя в 1874 году получил от петербургского воинского начальника приказ об отставке. Но Айзенберг не желал исповедовать православную веру и, вдобавок, имел намерение жениться на еврейке, что христианину было запрещено. Поэтому он, взамен подлинного приказа об отставке, приобрел дубликат, в котором уже значился евреем и назван своим прежним еврейским именем. Дубликат, как и оттиск печати на нем, подделал какой-то писарь. По наведенным справкам выяснилось, что, действительно, в 1874 году петербургским воинским начальником была выдана справка об отставке рядового Архангельского губернского батальона, но не на имя Мовши Шлемовича Айзенберга, иудейского вероисповедания, а на имя Алексея Антонова. Факт подделки был установлен. Айзенберг признался в подлоге, но заявил также, что сам хотел судиться, потому что не по своему желанию был окрещен и назван Алексеем Антоновым. «Я, — говорил обвиняемый, — родился евреем, всегда был им в своем сердце и хочу остаться таковым до гроба. Когда я вышел в отставку, то хотел уехать в свою сторону, но меня не отпустили и я остался здесь. Мой знакомый сказал, что можно жить и по подлогу, и я согласился»...
Продолжая в своих показаниях рассказывать о своей прошлой жизни, Айзенберг продолжал: «Нас пригнали из Кронштадта целую партию и, не перекликая по имени и званию, загнали в тесную комнату, начали бить без всякой милости, потом на другой и на третий день повторяли то же самое. Не было сил выдержать. Потом нас загоняли в жарко натопленную баню, поддавали пару и с розгами стояли над нами, принуждая креститься, так что после этого мы невольно должны были сдаться».
Рассказывая о годах, проведенных в кантонистской школе, Айзенберг в подробностях нарисовал картину беспрерывной пытки, нечеловеческих страданий еврейских мальчиков.
Прокурор окружного суда Матусевич, поддерживал обвинение, указывая, что подобные Айзенберги переменой религии преследуют свои личные и служебные выгоды, а когда это становится ненужным, то готовы отказаться от своих убеждений.
Защитник Розинг после подробного исторического обзора борьбы еврейства за сохранение своей веры от христианских исповеданий, остановился на «выгодах», какие мог преследовать подсудимый, стремясь выйти из положения полноправного гражданина-православного на положение еврея, ограниченного во многих отношениях. Такие «выгоды» могли представиться лишь в виде ограничений в правах службы, стеснения свободы передвижения, свободы избрания места постоянного жительства и прочее.
Присяжные заседатели на предложенный им вопрос о виновности Айзенберга в преступлении, на него возведенном, дали отрицательный ответ. Суд объявил подсудимого оправданным.
Многочисленная публика, присутствовавшая на суде, встретила вердикт аплодисментами.
Об этом процессе писали все газеты того времени.
Газета «Голос», излагая его, в частности писала: «Дело это принадлежит к числу таких, которым суждено разоблачать старые грехи, как бы в назидание молодому поколению».
Газета «Молва» в своем еженедельном обозрении писала по этому поводу следующее:
«В то время, когда в столичных театрах привлекает общее внимание драма «Уриель Акоста», героем которой является жертва религиозной нетерпимости, на скамье подсудимых петербургского суда
