Кандидат

Руслен (замечая Вуэнше). Разве вы не голосуете?

Вуэнше. Сейчас. Нас пятнадцать человек из Бонневаля собирается во «Французском кафе», оттуда мы все вместе пойдем в мэрию.

Руслен (любезно). Чем могу быть вам полезен?

Вуэнше. Я только что узнал от инженера, что железная дорога окончательно пройдет через Сен-Матьё. Но ведь я специально купил участок земли, и, чтобы получить больше прибыли, завел даже питомник. Теперь я оказался в затруднительном положении. Я хочу переменить промысел, а как же мне сразу отделаться от пятисот бергамотов, восьми сотен кольмаров, трехсот китайских императоров, более ста пятидесяти голубей?

Руслен. Ничем не могу помочь.

Вуэнше. Виноват. Позади вашего парка имеется превосходный участок – сплошной чернозем, и если вы согласны уплатить мне по тридцать су на круг, я с охотой уступлю вам…

Руслен (выпроваживая его). Ладно, ладно. Посмотрим.

Вуэнше. Итак, по рукам. Завтра вы получите первую партию. Дело пойдет на лад! Пойду, догоню своих друзей. (Выходит в дверь в глубине сцены.)

Омбург (входит слева). Нечего рассуждать, г-н Руслен. Вы должны приобрести у меня…

Руслен. Но я же купил ваших гнедых лошадок. Уже три дня как они стоят у меня в конюшне.

Омбург. Там им и место. А вот Бувиньи (этого-то вы несомненно побьете) отказался купить у меня замечательную кобылу для полевых работ и перевозки тяжестей, а она и стоит-то пустяки, каких-нибудь сорок пистолей.

Руслен. И вы хотите, чтобы я ее купил?

Омбург. Вы доставили бы мне большое удовольствие.

Руслен. Ну, уж ладно.

Омбург. Прошу прощения, г-н Руслен… не сочтите за дерзость… уважьте просьбу, дайте задаток за лошадок, либо за остальное, как вам заблагорассудится…

Руслен. Отчего же нет? (Открывает письменный стол и выдвигает один из ящиков.) А как наши дела в мэрии?

Омбург. Все идет отлично.

Руслен. Вы там были?

Омбург. А как же?

Руслен (в сторону, задвигая ящик). В таком случае спешить некуда.

Омбург (заметив его движение). То есть я ходил туда… за бюллетенем. У меня только-только хватит времени. (Руслен снова открывает ящик и дает ему деньги.) Благодарю вас за любезность. (Делает вид, что уходит.) Вам следовало бы кстати воспользоваться случаем, г-н Руслен, у меня есть кошская лошадка…

Руслен. Нет, довольно.

Омбург. Ее бы только подсвежить и будет вроде пони для барышни.

Руслен (в сторону). Бедная Луиза!

Омбург. Этакое кокетливое, словом, развлечение.

Руслен (вздыхая). Хорошо. Покупаю пони. (Омбург выходит налево.)

Бомениль (появляется из правой двери). Только два слова, я привел к вам своего сына.

Руслен. Зачем?

Бомениль. Он играет во дворе с собакой. Хотите на него взглянуть? Это тот самый, о котором я вам говорил в связи со школой. Мы надеемся в самом скором времени…

Руслен. Разумеется, я сделаю все, что возможно.

Бомениль. Эти малыши так дорого обходятся! А у меня их семь штук, сударь, и здоровы они как турки.

Руслен (в сторону). Ох!

Бомениль. В доказательство скажу, что учитель пансиона требует с меня плату за два триместра… и хоть такой шаг и унизителен… я должен просить… не можете ли вы одолжить…

Руслен (открывая ящик). Сколько?

Бомениль (извлекая длинный документ). Вот. (Протягивает другой.) Тут еще кой-какие школьные принадлежности. (Руслен дает деньги.) Побегу скорей домой сообщить хорошие вести! Скажу откровенно, я нарочно за этим и пришел.

Руслен. Как! А выборы?

Бомениль. Я думал, что они завтра! Я живу так замкнуто в кругу своей семьи! Но я сейчас же пойду выполнить свой долг, сию минуту, сию минуту. (Уходит направо.)

Ледрю (входит в дверь в глубине). Замечательно! Как будто вы уже избраны.

Руслен. Да ну!

Ледрю. Грюше снимает свою кандидатуру. Об этом стало известно два часа тому назад. Он прав, это осторожно. По правде говоря, я уже постарался подставить ему ножку, исподтишка, разумеется; так что вам следовало бы в знак вашего расположения постараться добыть мне… (Показывает на петличку.)

Руслен (тихо). Орден?

Ледрю (очень громко). Если бы я его не заслуживал, тогда другое дело. Но, черт возьми… Г-н Руслен, я нахожу, что вы слишком хладнокровны.

Руслен. Но, милый друг, ведь я еще не министр.

Ледрю. Ничего не значит. За мною двадцать пять молодцов во главе с Эртело и рабочие Мюреля, они сейчас на Рыночной площади играют в лапту. Я сказал им, что иду к вам договариваться, они ждут меня, чтобы принять окончательное решение. Так вот, предупреждаю, если вы не дадите мне слова, что добудете для меня орден…

Руслен. Э! Я куплю вам четыре иностранных.

Ледрю. В таком случае бегу. (Быстро выходит.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Руслен один.

Руслен (один, смотрит вглубь сцены). Времени у него хватит. Осталось еще пять минут. Через пять минут выборы окончатся и тогда… Значит, это не сон… Это правда. Я могу стать депутатом. Ходить по канцеляриям, называться членом какой-нибудь комиссии, быть избранным иногда в качестве докладчика, только и говорить, что о бюджете, поправках и изменениях в законопроектах, принимать участие в целой куче дел… бесконечной важности. И каждый день видеть свое имя в газетах, даже в таких, которые печатаются на незнакомом мне языке. Игра! Охота! Женщины! Что может сравниться с этим? Да, я готов, чтобы добиться своего, отдать все свое состояние, свою кровь, все. Да! Я уже пожертвовал своей дочерью. Бедная девочка! (Плачет.) У меня теперь угрызения совести, ибо я никогда не узнаю, сдержал ли Бувиньи свое слово. Под избирательными бланками не подписываются. (Бьет четыре часа.) Кончено. Теперь подсчитывают голоса; это сделают быстро. Чем заняться пока? Следовало бы некоторым близким друзьям, будь то хотя бы Мюрель, – он такой деятельный, – находиться здесь, чтобы сообщить мне о первых бюллетенях.

О, люди! Вот и распинайтесь за них. Если страна не выберет меня… Ну, что ж, тем хуже. Пусть поищут других. Я бы выполнял свой долг. (Топает ногой.) Да идите же, наконец, сюда, идите. Негодяи, они все против меня! Хоть ложись да помирай! У меня голова в огне, я больше не могу. Я сейчас начну ломать стулья.