Рацию забрал Зайлер. Мы с Крендлом, Бомом и Фидлером нацепили на рукав желтые повязки.
— Что мне предстоит? — осведомился я у штабиста.
— Соберешь все остающиеся подразделения. Потом поделишь людей на четыре взвода и поведешь их в атаку на позиции американцев.
У меня вертелся на языке вопрос: а что, если наша атака будет отбита, но я предпочел воздержаться — такой вопрос вполне можно было истолковать, как пораженчество.
— Есть.
Бом достал свисток и равнодушно отер прилипшую к нему грязь. Я кивнул, и он дал три коротких свистка. Тут же все подразделения выслали к нам по одному человеку. Те, заметив желтые нарукавные повязки, стали ждать моих дальнейших распоряжений.
Я обвел взором стоявших передо мной бойцов. Исхудавшие, в копоти лица, оборванное обмундирование.
— Нам приказано штурмом взять позиции американцев. Сейчас вы вернетесь в подразделения и поделите всех остающихся на 4 взвода по 37 человек в каждом. Командовать ими поручено нам: Бому, Фидлеру, Крендлу и мне.
— Каков твой план? — спросил Бом.
Не было у меня никакого плана. И не требовалось. Тут офицер спросил по рации:
— Вы на позиции?
— Так точно.
— Возьмете два взвода и будете атаковать по центру. Третий ударит американцам в левый фланг. Как только американцы сообразят, что к чему, они тут же откроют огонь по двум направлениям. Это ясно?
— Так точно.
— Немедленно атаковать. После прорыва доложить. Хотя мне этот замысел и казался чистейшей авантюрой,
я все-таки вызвался вести взвод. Крендл командовал взводом, следовавшим за моим. Фидлер готов был атаковать американцев с левого фланга, а Бом взял на себя проведение удара с правого фланга. Несколько минут занял инструктаж, и мы были готовы идти на штурм.
По свистку Бома мы с Крендлом повели 74 бойца в самоубийственную атаку позиций американцев. Противник был уверен, что мы разбиты, поэтому никак не ожидал нашей дерзкой атаки.
Американцы были рядом, мы даже слышали, как они перекликались друг с другом. Укрывшись за двумя гранитными выступами скалы, я стал изучать их, выбирая подходящую мишень. И так увлекся, что проглядел целившегося в меня янки. Очередь из автомата высекла искры из гранита, обдав меня осколками камня. Я перебежал на другую сторону, и тут же новая очередь. Я был заперт со всех сторон, правда оставались еще и гранаты. Я наугад швырнул одну через скалу. Едва она разорвалась, я выглянул из своего укрытия, и тут меня обстреляли в третий раз. Стало быть, граната не сработала.
— Нас обходят справа! — заорал кто-то из американцев.
Я молился, чтобы неприятель сменил направление огня.
— И слева тоже! — выкрикнул тот же голос.
Враг, раскусив наш замысел, расположился подковой — с какой стороны ни подступись, мы все равно оказывались подогнем.
Тут за моим гранитным выступом разорвалась брошенная американцами граната. В ушах моих заливистой трелью голосили колокола. Оглядевшись, я увидел, как наших бойцов рвут на части пули станкового пулемета противника. Часть солдат вернулись с левого фланга к центру, потом их примеру последовали и те, кто находился на правом. Американцы обстреливали нас из минометов, автоматов, пулеметов, забрасывали гранатами. Я даже не задумывался о том, каковы наши потери, наверняка они были ужасны, однако мы ни на сантиметр не смогли приблизиться к их позициям.
Тут я, не выдержав, крикнул, чтобы на правом фланге дали свисток — сигнал к отходу. Разумеется, я не имел полномочий на это, но мне было уже на все наплевать. Мы почти бегом спустились метров на 35— 40 вниз и укрылись там за стволами деревьев и валунами. Пересчитавшись, мы убедились, что из 148 участвовавших в штурме в живых осталось 29.
Взяв у Зайлера рацию, я связался со штабом, сообщить о провале штурма и о наших потерях. После продолжительной паузы отозвался офицер:
— Уносите ноги оттуда, черт возьми!
Спустившись к подножию холма, мы явились в штаб. Там у оборудования связи с совершенно измученным видом стоял оберштурмфюрер. Я подошел к нему, представился, но не стал винить себя в том, что не выполнил поставленную задачу и отдал приказ отойти. Я ждал, что он примется разносить нас в пух и прах. Но оберштурмфюрер помалкивал, и у меня камень с души свалился.
Все подразделения 2-го полка «Дас Райх» собирали для соединения с 9-й танковой дивизией СС «Гогенштауфен» и создания прохода из угрожающе сужавшегося Фалезского котла. Мой взвод был снят с мортенского участка, но штурм высоты 314 продолжался еще 6 дней. Нашим частям так и не удалось овладеть ею, невзирая на огромные потери, сравнимые разве что с жуткой резней.
К12 августа 2-й танковый полк СС прибыл в лесной массив в районе Аржентана, расположенного в 22 километрах южнее Фалеза. Там мы и соединились с частями 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен». Французская 2-я бронетанковая дивизия и американская 3-я армия также соединились на участках, где действовали канадцы и англичане. Четыре армии союзников замерли в растерянности, засыпав командование просьбами разрешить им пересекать предписанные границы между соединениями. Эта бюрократическая волокита дала нашему командованию достаточно времени понять, что союзники замышляют окружить Фалезский выступ и устроить в нем котел.
2-й полк «Дас Райх» и 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен» получили приказ выдвинуться на участок и сформировать проход, через который из кольца окружения могли бы выбраться наши войска до начала наступления войск союзников.
16 августа мы атаковали дислоцированную в лесном массиве севернее Фалеза 2-ю канадскую пехотную дивизию. Хорошо продуманная диспозиция позволила нам нанести канадцам значительный урон. В замысел нашей операции не входило отбросить канадцев подальше или разгромить их, а существенно замедлить их продвижение с тем, чтобы как можно больше наших частей вырвались бы из котла.
Два дня спустя наша разведка доложила о том, что 1-я польская бронетанковая дивизия выдвинулась к высоте 262 у Мон-Ормеля восточнее участка канадцев. Задачей поляков было предотвратить наше контрнаступление с востока и воспрепятствовать нашим усилиям по обеспечению выхода из Фалезского котла. Высота 262 занимала господствующее положение, оттуда полностью контролировалось шоссе на Вимутье, единственная в тот период дорога, позволявшая выбраться из кольца окружения.
Приказ мы получили вечером 18 августа. 2-й полк «Дас Райх» наносил удар по 1-й польской бронетанковой дивизии у высоты 262, после чего, резко повернув назад, угодил в котел у Вимутье. Задачей 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен» было оказание нам поддержки. Оказавшись в котле, мы обеспечивали огнем прикрытия отходившие вдоль дороги на Вимутье наши части.
Мы нанесли полякам удар в районе высоты 262 — сначала артподготовка, потом танковая атака. Они неплохо владели таким оружием, как американские «Шерманы М4», однако лесистая местность заставила их изменять направление, и нашим артиллеристам, минометчикам и танкистам не составило труда предугадать, куда они повернут. Наши «тигры» и «пантеры», методично расстреливая их машины, нанесли неприятелю ощутимый урон.
Штурм высоты 262 не имел ничего общего с предыдущим штурмом — резней под Мортеном. На нашей стороне было численное превосходство и солидная огневая поддержка. Вековые деревья служили отличным укрытием, и мы сумели вклиниться в польскую линию обороны, захватить множество минометов и станковых пулеметов уже в первые часы атаки.
Наши командиры сумели организовать упорядоченный отход для перегруппировки сил и пополнения
