Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

было объявлено, что «они были не в состоянии подписать сегодня. Они попросили о новом обсуждении в по­недельник в 10 часов» (запись Шнурре от 19 августа 1939 г. — В: ADAP, D, VII, Nr. 123, S. 110).

В понедельник 21 августа должны были возобновиться московские военные переговоры, где западные миссии должны были предъявить за­требованные советской стороной документы. Сталин, возможно, еще питал надежду. Однако около полуночи 19 августа в советское торговое представительство в Берлине неожиданно поступило разрешение на подписание. Шнурре был оповещен по телефону и уже в 2 час. 00 мин. 20 августа он вместе с Бабариным подписал датированное 19-м августа 1939 г. «Кредитное соглашение между Германской империей и Союзом Советских Социалистических республик» (ADAP, D, VII, Nr. 131, S. 118-124; ADAP, D, VII, Nr. 135, S. 127, документ, которым Шнурре ставит в известность о подписании посольство в Москве). 21 августа 1939 г. о подписании торгово-кредитного соглашения от 19 августа 1939 г. было сообщено в советской прессе. Передовые статьи «Правды» и «Известий» подчеркивали, что это соглашение появилось в чрезвы­чайно напряженной политической атмосфере, однако оно в состоянии способствовать разрядке отношений между обеими странами. Оно мо­жет оказаться важным шагом в направлении дальнейшего развития не только экономических, но и политических отношений. См.: Belloff, Policy, p. 268; Штейнгардт — К. Хэллу, 21 августа 1939 г. (FRUS, I, General, No. 453, p. 335-336) и Россо — министру Чиано, 22 августа 1939г., (DDI, 8, XIII, п. 166, р. 113).

1094

Шуленбург — в министерство иностранных дел, 19 августа 1939г. (ADAP, D, VII, Nr. 120, S. 108).

1095

«Известия», 20 августа 1939 г., перепечатано в: «СССР в борьбе за мир...», №436, с. 623.

1096

DM, Nr. 135, S. 387.

1097

Советский проект пакта о ненападении, переданный Шуленбергом министерству иностранных дел, 20 августа 1939 г. в 0 час. 12 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 133, S. 125-126); копии дешифрированного текста были в 4 час. 30 мин. 20 августа направлены из МИДа Хевелю в Бергхоф (для Гитлера) и Брюкльмайеру в Фушл (для Риббентропа).

1098

Kordt Wahn, S. 165f.

1099

В Статье 2 договора от 24 апреля 1926 г. (Берлинский договор) говорилось: «...если одна из договорившихся сторон, несмотря на миро­любивый образ действий, подвергнется нападению третьей державы или группы третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». (Польско-советский пакт о ненападении 1932 г. освобождал каждую из сторон от их обязательств, если другая сторона предпримет нападение против третьей державы). Статья 2 советского проекта договора была сформулирована следующим образом: «В случае, если одна из Договариваю­щихся Сторон окажется объектом насилия или нападения со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддер­живать ни в какой форме подобных действий такой державы». Отсутст­вие положения о «мирных намерениях» в советском проекте договора навело некоторых исследователей на мысль о том, что здесь имеет мес­то согласие, если не подстрекательство к агрессивной войне, поскольку ясно не говорится об обещании соблюдать нейтралитет исключительно в случае войны оборонительной, что лишь в том случае обещание неог­раниченного нейтралитета будет действовать (вначале Beloff. Policy, p. 273, в последнем случае Ahmann. Pakt, S. 30-32). Этому противоре­чит тот факт, что Статья 2 советского проекта предусматривала, что другая сторона должна была стать «объектом военных действий», чтобы вступило в действие обещание соблюдать нейтралитет; Статья 2 совет­ского проекта договора, таким образом, однозначно указывает на роль партнера по договору в качестве объекта агрессивных действий. Таким образом, советский проект договора по крайней мере формально при­держивался рамок традиционных представлений о пактах ненападения. И наконец, представляется очевидным, что в формулировке Статьи 2 он в первую очередь преследовал собственные интересы — от­каз германской стороны от поддержки и раздувания японской агрессии.

1100

Россо — министру Чиано, 22 августа 1939 г. (DDI, 8, XIII, п. 151, р. 102-103). Дальше Россо писал: «Он (Шуленбург) сообщил мне, что Молотов выдвинул предложение внести в протокол также кое-что в от­ ношении Польши, но пока эту свою мысль не уточнил».

1101

Hilger. Wir, S. 29 If.

1102

Статс-секретарь — послу лично, 20 августа 1939 г., отправлено в 17 час. 10 мин., получено в 20 час. 50 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 143, S. 132).