Сестра выскользнула за дверь и тотчас вернулась. За нею вошел молодой человек в белом халате. Он вопросительно посмотрел на профессора Браилова.
– Электроэнцефалография, – сказал ему Браилов.
Лаборант ловким движением надел на голову Володи эластичную каскетку с множеством торчавших во все стороны рожков и, подойдя к аппаратуре, защелкал кнопками.
Спустя короткое время на большом, как у телевизора, экране вспыхнул свет, и справа налево забегали яркие, зеленоватые змейки. Одновременно в аппарате что-то зажужжало, из щели в боковой стенке стала выползать широкая бумажная лента, испещренная черными кривыми линиями, точно такими, какие видны были на экране.
Кривые на экране меняли свою форму, то вздрагивая и подымаясь вверх острыми пиками, то замирая, превращаясь почти в ровную линию.
Наконец лаборант выключил осциллограф. Экран погас.
– Вот и все, – сказал профессор. – Молодой человек может быть свободным. А вы, – он обратился к Володиной матери, – останьтесь еще. Расшифруйте электроэнцефалограмму, – сказал он лаборанту.
Тот отрезал бумажную ленту и подошел к электронно-счетной машине, вмонтированной в стену рядом с дверью.
Володя оделся и вышел. Антон Романович глянул на усеянный цифрами листок, поданный лаборантом, и нахмурился. Потом, обратившись к матери Володи, спросил:
– Скажите, пожалуйста, когда у него эти странности начались?
– Лампочка ему причудилась… Это было третьего числа. Вторично с лампочкой – через два дня. С руками и ногами, когда сами двигались, – восьмого числа. Ослеп десятого…
Она продолжала, не торопясь перечислять даты, загибая при этом пальцы. Профессор записывал. Потом перелистал историю болезни, закрыл ее, подчеркнул адрес и, помолчав немного, сказал:
– Ничего опасного не вижу. Думаю – нет, убежден в этом! – больше такого с ним не повторится. Идите домой и успокойтесь.
– Спасибо, Антон Романович. Хоть бы все было так, как вы говорите. Пережили мы такое – словами не расскажешь, ведь один он у нас, один-единственный.
После ее ухода профессор, продолжая хмуриться, сказал:
– Случай действительно курьезный. Энцефалограмма совершенно нормальная, реакция на раздражители великолепная. Нервная система на редкость здоровая. А между тем… Как же вы все-таки расцениваете данный случай, Иван Петрович?
– Должен признаться, что мне подобные казусы не встречались. Вначале я подумал было о шизофрении – галлюцинации, состояние автоматизма… Но эта внезапная слепота, затем потеря целенаправленности действий… Дальше потеря способности к чтению, письму. И все это в виде каких-то приступов, сравнительно кратковременных, бесследно проходящих. Только в гипнозе может быть такое.
Немного помолчав, он продолжал:
– Если бы передо мной была истеричка, психопатка, логично было бы допустить возможность кратковременных припадков гипнотических трансов, возникших в порядке самовнушения, что ли, а то ведь здоровый парень. Вот и пришлось прибегнуть к вашей помощи, Антон Романович.
– А ведь вы правы. Это, несомненно, внезапно наступающее под влиянием каких-то причин гипнотическое состояние. Должен признаться, что причина и мне пока не ясна, хотя…
Антон Романович запнулся, сдвинул брови и щелкнул пальцами.
– Впрочем, нужно будет еще подумать. Что же касается лечебных назначений, то я бы советовал вам не пичкать юношу микстурами. Историю болезни я, с вашего разрешения, оставлю у себя. Надеюсь, мы еще вернемся к анализу этого случая. Вот и все, пожалуй.
Закончив консультацию, Браилов захватил историю болезни Володи и направился в психофизиологическую лабораторию. Походка у Браилова вообще была быстрая, не по летам легкая, а сейчас он почти бежал, полы халата широко развевались. Сотрудники уже знали: если Антон Романович вот так идет, чуть наклонив голову вперед, энергично размахивая руками, – не к добру.
И действительно, внутри у Браилова в эту минуту все кипело.
– Негодный мальчишка! Хулиган! Да, да, хулиган! Вот я ему сейчас покажу! – он ворвался в лабораторию, как вихрь.
– Казарин где? – окинул он взглядом склонившиеся у пультов фигуры лаборантов. – Где Казарин?!
– У восемнадцатого пульта, – ответила светловолосая лаборантка, перепуганная гневным окликом Браилова. – Он сейчас работает с Самсоном.
– Самсоном займитесь вы, а Казарина пошлите ко мне в кабинет, сейчас же, сию минуту!
Он вышел так же стремительно, как и вошел, хлопнув дверью.
3. ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ КОРОЛЬ АМЕРИКИ
Для потомства навсегда останется тайной назидательная история о том, как один из скромных заправил “Бэнкерс траст компани” Джон Митчел стал некоронованным электрическим королем Америки. Как бы то ни было, но возглавляемая им сейчас корпорация “Рэдио энд электрик асошиэйшн” контролировала капитал более чем в тридцать миллиардов долларов и оплела своей паутиной добрую половину земного шара.
Джон Митчел слыл меценатом. “Наш Митчел не мыслит себе жизни без науки!” – захлебывались от восторга газеты, сообщая об очередной дотации в университет или научно-исследовательский институт. “Джон Митчел заявил, что если бы заботы о процветании Америки не удерживали его в деловых кругах, он
