— Ничего удивительного, — откликнулся Дэниел, роясь в ящике в поисках свечей, — если носиться на такой скорости, как ты, рискуя сломать шею!
— Я — мальчик! Мальчики должны носиться, — назидательно объяснил Джош, и Кэрис с Дэниелом не смогли удержаться от смеха.
Когда стемнело, они разожгли костер, и на обнаруженной в хижине большой сковороде Дэниел подогрел лепешки — шедевр кулинарного искусства Шафран. Сдобренное специями, кушанье отлично шло и в холодном виде, но Дэниел настаивал на том, что, во-первых, пираты не едят холодной пищи, а во- вторых, костер послужит другим пиратам сигналом, что остров занят, а следовательно, им нечего соваться сюда, коли жизнь дорога.
Уже совсем поздно вечером умаявшийся за день Джош лежал в постели и со слипающимися глазами внимал Дэниелу. Тот рассказывал сыну о Генри Моргане — самом отважном и удачливом пирате, когда-либо бороздившем воды Карибского моря, который в конце концов сумел добиться в Англии признания и уважения, был посвящен королем Карлом II в рыцари, а затем сделался губернатором острова Ямайка.
— Он что, был отцом Фиесты? — сонно спросил Джош. Но прежде, чем Дэниел успел что-либо ответить, мальчик уже крепко спал.
— Так был или нет? — с серьезным видом спросила Кэрис, когда Дэниел вышел на крыльцо хижины.
Он сел рядом, но не коснулся ее, не взял за руку. Оба босые и загорелые, они походили на туземцев. За несколько часов пребывания в этом первобытном раю обоих отпустило прежнее тягостное напряжение. Но еще не настолько, чтобы Дэниел заключил Кэрис в объятия, а та стала бы сконфуженно бормотать покаянные слова о том, что в действительности любит его, что лишнего наговорила под влиянием минуты… из-за ревности и чувства собственной незащищенности и прочего в том же роде. Быть может, это произойдет завтра. Или послезавтра. Нельзя вернуться на Левос как были — в ссоре, переполненными злостью и взаимной обидой.
— Он был любителем женщин.
— Кто, отец Фиесты?
— Генри Морган, дуреха, — рассмеялся Дэниел. Кэрис решила посчитать последнее выражение изъявлением нежности с его стороны.
— Он долго обхаживал одну красивую даму. Забросал ее дарами — серебром, дорогим хрусталем и фарфором. Всю награбленную добычу складывал к ее ногам.
Кэрис улыбнулась украдкой, подумав, что знает еще одного такого человека (пиршество под звездным небом с привлечением сокровищ Фиесты было незабываемо!).
— Но все было напрасно. Она упорно отвергала его ухаживания, — негромко продолжал рассказчик. — Говорила, что скорее умрет, чем испытает бесчестье в его объятиях.
— Первая феминистка, — как бы про себя обронила Кэрис. — И что же, удалось лысому разбойнику добиться расположения своей благочестивой красавицы?
Он осторожно взял ее за руку.
— Нет, не удалось. — В приглушенном тоне звучала скрытая добродушная усмешка. — Тогда он настолько обезумел, что посадил ее под замок, причем — совершенно голой.
Когда позже Кэрис — как была, в шортах и майке, — скользнула под одеяло и вытянулась на своей постели рядом с койкой Джоша, на губах ее все еще блуждала улыбка. Вверху, сквозь просвет в пальмовых листьях, виднелись звезды — те самые, в отношении которых Дэниел недавно заключал сделку с богами. А сам Дэниел сейчас, под теми же звездами, гасил последние красные угольки костра. Кэрис тоже с удовольствием уступила бы свою душу богам. Только не за звезды, а за то, чтобы Дэниел простил ее и любил, как прежде. За то, чтобы все уладилось завтра утром, в крайнем случае, днем.
— Давай же, давай, Джош, копай глубже. В карте сказано, что сокровище Моргана зарыто здесь, где сходятся тени от двух пальм.
Джош стоял на коленках, весь красный от усилий, на лбу поблескивали капельки пота.
— Ух, устал. А эти тени все время убегают вместе с солнцем. Только что были вот тут.
Кэрис многозначительно покосилась на Дэниела, как бы говоря: твоя хитрость разгадана.
— Ну да, но здесь же говорится про тень в три часа пополудни. Давай-ка попробуем глубже.
С помощью лопаты Джоша и старой сковороды они лихорадочно работали еще несколько минут, пока Джош взволнованно не воскликнул:
— Есть! — И вытащил из песка старую коробку. Взрослые следили за ним с затаенной улыбкой.
Кэрис была посвящена в тайну. Утром, когда Джош еще отсыпался, она застала Дэниела копающим песок. Оказывается, накануне он заметил время, когда две наклоненные пальмы отбрасывают скрещивающиеся тени, и поставил на месте палочку. Пока Дэниел зарывал заранее приготовленную коробку, Кэрис наскоро нацарапала что-то вроде карты на деревяшке, которая чудом избежала костра. Деревяшку они потом засунули под крыльцо хижины, так, чтобы мальчик не мог ее не заметить. Их план сработал.
— Ух, ты! Раковины, книжка, машина, — бормотал довольный Джош. — А еще… какая-то лепешка. Это же пирожок нашей Шафран! Как он сюда попал?
Кэрис недоуменно пожала плечами. Добавить пирожок было ее идеей. Ну, нельзя же, чтобы Джош всерьез поверил, что обнаружил клад Генри Моргана! Впрочем, Джош бы и так все понял — мальчик ведь совсем не глуп. Однако на всякий случай, для смеха, Кэрис предложила зарыть и лепешку.
— Ой! — ликующе закричал Джош. Среди ракушек он обнаружил маленькую, аккуратную коробочку.
Няня тоже подалась вперед. Этого и она не видела.
— Часы, часы! — воскликнул Джош, дрожащими от возбуждения пальцами извлекая из футляра золотые детские часики. — У меня еще никогда не было часов! Это будут первые!
Дэниел застегивал ремешок на запястье сына.
— А ты умеешь определять время?
— Конечно, умею. Меня Кэри научила. — Он, наморщившись, уставился на циферблат. — Сейчас… десять… нет, пятнадцать минут третьего. Нет, десять минут четвертого.
— Молодец, — одобрил сына Дэниел и встретился глазами с Кэрис. — А я собрался отправить тебя в отставку, — сказал он ей. Та только хмыкнула.
— Еще что-то — для Кэри, — объявил Джош, вытащив маленький бумажный сверток с ее именем, который мальчик сунул няне в руки.
Глаза Кэрис удивленно расширились. Этого она тоже не видела.
— Открывай! — потребовал Джош.
Кэрис взглянула на таинственный сверток и усмехнулась:
— Ну, если это еще одна лепешка… — Она развернула бумагу и откинула слой ваты. — О! — вырвалось у нее.
— У-у! — разочарованно протянул Джош. — Какое-то старое кольцо. — Он вскочил на ноги. — Пить хочется. Пойду попью.
Мальчик уже собрался уйти, потом, поколебавшись, обвил руками шею отца и крепко прижался к нему. И Дэниел, и Кэрис онемели от изумления.
— С-спасибо за часы. Я… всегда буду их носить. — Джош разжал объятия, сконфуженно покраснел и побежал к хижине.
Кэрис все так же стояла на коленях перед вырытой ямой и ничего перед собой не видела из-за слез. В руке она держала кольцо, но слезы ее были вызваны даже не подарком. Сын наконец-то с любовью обнял отца!
— Кэрис, — осторожно произнес Дэниел, выводя ее из забытья.
— О, Дэниел, ты сделал его таким счастливым! — прошептала она. — И дело даже не в часах. Джош тебя обнял!
— Я знаю, — мягко сказал он — только голос его чуть дрожал. — Кэрис, — повторил он. Смахнув слезы, та увидела, что он кивает на кольцо. — Это кольцо моей матери. Оно всегда было при мне. Извини, что без футляра…
