— Все не так просто.
Нина отвернулась от него. На сердце было невыносимо тяжело. Лучше всегда говорить правду, но в данном случае это неприемлемо. Предположим, Лоренцо поверит, что она на самом деле дочь Джо, и тогда вся тяжесть решения ляжет на его плечи. Он ближайший друг Джо и обязан все рассказать ему и тем самым нанести тяжелый удар как раз накануне свадьбы.
Неожиданно Нину пронзила другая мысль: не принимает ли она все чересчур серьезно? Лоренцо признался в том, что увлекся ею, но он не говорил, что навсегда!
Она оглядела себя: запачканные шорты, грязные коленки, в общем, вид далеко не соблазнительный — в отличие от Лоренцо, который обладал завидным талантом всегда выглядеть изысканным, даже босиком.
Нина знала, что при желании может быть привлекательной. Для этого надо зачесать наверх волосы, сделать макияж и красиво одеться — дома у нее есть хорошие платья. Но Лоренцо ничего этого не видел, а хочет он ее лишь потому, что она не похожа на его прежних приятельниц.
Но она-то стремилась к большему. Нина не собиралась выходить замуж за Джонатана, потому что не любила его. А Лоренцо? Она знала, что ее чувства к нему глубже, чем те, которые она питала к кому-либо ранее. Нина боялась, что это любовь, а тогда она угодит в новую беду. В глубине души она чувствовала, что дело обстоит именно так. Ни к одному мужчине она никогда не испытывала ничего подобного.
Мать его детей? Эти слова наводили на мысли о браке и семейной жизни, полной тепла, любви и заботы. Однако Лоренцо, видимо, пошутил. Она верила, что физически его тянет к ней, но для Нины Паркер этого недостаточно.
Нетвердой походкой она пересекла кухню, опустилась на колени около Карло, спящего на одеяле у двери, и стала его гладить.
Господи, зачем она здесь? Она ведь никому не нужна.
Карло издал стон, и это заставило Нину повернуться лицом к Лоренцо и сказать:
— Спасибо, что помогли Карло. Вы не возражаете, если он пока побудет на кухне? Обещаю, что он вас не побеспокоит и…
Слова замерли у нее на губах, когда она увидела глаза Лоренцо.
Он тихо выругался по-итальянски — она ничего не поняла, а просто догадалась по его тону, — крепко сжал кулаки, пытаясь совладать с собой, и холодно произнес:
— Думайте, что хотите. Сегодня вечером я не буду ужинать — я ухожу.
Уходит? У Нины опустились плечи. Усталым жестом она откинула волосы со лба, поднялась с пола и натянуто улыбнулась, пытаясь показать, что его вечерние планы ее не касаются, поскольку она здесь всего-навсего прислуга.
— Очень хорошо. Я оставлю вам что-нибудь поесть, если вы вернетесь голодным.
Он даже не поблагодарил, а лишь удивленно, как ей показалось, взглянул на нее. А может, его взгляд выражал презрение?
Ох, я становлюсь параноиком, подумала Нина, когда он ушел. Хватит без конца анализировать, как он на меня посмотрел и что сказал!
Вечер без Лоренцо тянулся очень долго. Если бы не Карло, она, наверное, сошла бы с ума.
Дом, до сих пор казавшийся самым замечательным местом на свете, вдруг стал мрачным и унылым.
К ночи Нина зажгла везде свет, но это не помогло. Было душно, и где-то далеко гремел гром. Она поудобнее устроила Карло на кухне, поставила около него миски с водой и едой на случай, если он проснется, и отворила кухонную дверь, так как в доме было невыносимо жарко, да и Карло нужно будет выйти.
Нина понимала, что теперь их с Лоренцо отношения изменятся. Он горд, и ее слова его уязвили. Мысль о том, что она любовница Джо, не дает ему покоя. Он ревнует ее, а это значит, что не такой уж он равнодушный.
Но как быть ей?
В полночь разразилась гроза. Нина еще не спала. Ветер и дождь хлестали по ставням и черепице крыши. Она лежала и напряженно прислушивалась, не вернулся ли Лоренцо.
Спустя полчаса замигала и погасла лампа на столике у кровати, а затем погас свет в ванной. Было ужасно душно, а дождь не принес прохлады.
Нина нашла спички и зажгла повсюду свечи, чтобы Лоренцо, если он вернется, не шел в темноте к себе в спальню. Она спустилась вниз проведать Карло.
Тот умиротворенно спал, не замечая ни дождя, ни ветра. Нина с улыбкой погладила его по голове, отметив, что пес съел оставленную ему еду.
Она пошла к себе, немного пугаясь теней по углам пустынного коридора. У себя в комнате она поспешно забралась под одеяло и зарылась носом в подушку. Жутко выл ветер, и ей стало совсем страшно. Хоть бы Лоренцо вернулся!
А что, если сорвет крышу или сломанная ветка разобьет окно? Или упадет от ветра свеча и в доме начнется пожар?..
Тяжесть сдавила ей грудь. Это мокрые каменные статуи окружили ее кровать и смеялись над ней. «Ни-и-и-на-а, Ни-и-и-на-а», — слышались их насмешливые голоса.
— Нина, Нина, все в порядке. Я здесь. Вам просто приснился дурной сон.
Нина открыла глаза. Она лежала в поту, перед глазами все кружилось. Статуи куда-то отступили, насмешки смолкли, а перед ней стоял Лоренцо и крепко прижимал ее к себе. Она не могла этому поверить и, не в силах вымолвить ни слова, прильнула лицом к его мокрой рубашке. Вероятно, она кричала, звала на помощь, но теперь находилась в полной безопасности — Лоренцо здесь, и, значит, ей ничто не угрожает. Сердцебиение вновь возобновилось, когда она почувствовала, как сильно бьется его сердце.
Нина отодвинулась от него. Его взгляд не был насмешлив. Наоборот, он глядел на нее ласково и заботливо. Он промок насквозь. Мокрые волосы еще круче завились, и Нина едва удержалась, чтобы не дотронуться до них. Ох, как ей хотелось запустить пальцы в эти роскошные кудри!
Наконец, подавляя рыдания и задыхаясь, она выговорила:
— Это было ужасно. Статуи хотели наброситься на меня, ветер завывал и…
— Это был сон, милая. Мне не следовало оставлять вас, — он сильнее сжал ее.
— Я видела дурные сны только в детстве. Это было, когда мне сказали, что я не их… Никто не мог понять… я была совсем одна…
— Но теперь вы не одна, Нина, милая. Я здесь, с вами.
Нина окончательно проснулась. Господи, что она сейчас сказала?
— Мне уже лучше, — пробормотала она и хотела высвободиться из его рук, но он продолжал крепко держать ее.
— Я спущусь вниз и принесу вам бренди, чтобы вы успокоились. Не двигайтесь, — приказал он, но голос его звучал нежно.
Он вышел из комнаты, а Нина закрыла глаза и натянула до подбородка простыню. Как глупо получилось! Он, видно, пришел домой, услышал ее крики и, наверное, стал проклинать себя за то, что вообще отыскал ее. Она мешает ему, он считает ее идиоткой, испугавшейся темноты. Но он назвал ее «милая»!
Неужели? Она была не совсем уверена в этом, так как страшные видения все еще всплывали в памяти, подобно жутким призракам. Но даже если он и назвал ее «милой», то не вложил особого смысла в это слово.
Когда Лоренцо вернулся с графином бренди и двумя стаканами, Нина успокоилась. Она успела до его прихода умыться и сменить мокрую ночную рубашку на чистую белую футболку. Она снова улеглась в постель, подсунула под спину подушки и была вполне готова принести ему свои извинения.
— Простите, что причинила столько беспокойства. Свет погас, я испугалась грозы, к тому же я сегодня перенервничала из-за Карло.
— Я тоже способствовал вашему состоянию. — Лоренцо с улыбкой протянул ей бокал с золотистой жидкостью.
