Тима первый кинулся на обидчика, опрокинул его. Они почти беззвучно катались по земле прямо возле колес машины, вцепившись друг в друга насмерть…
…А в комнате Слава, повалив Сашеньку, пытался сорвать с нее платье.
– Нет, пожалуйста, прошу тебя, уйди!
– А кто мой телефон на колготках записывал? – заводился Слава. – Кто звонил, умолял о встрече? Кто приехал ко мне ночью? И вдруг не хочешь? Что за глупости, Илона?
Она лежала на диване, он крепко пригвоздил ее, держа запястья ее рук.
– Может, ребят позвать? Мне-то будет полегче, а тебе труднее. Ну как?
– Не надо, – глухо сказала она и перестала сопротивляться.
– Умница девочка.
Он навалился на нее всем телом, быстро расстегивая одежду на себе и на ней. В полутьме было видно ее лицо, искаженное ужасом. Но Слава этого не замечал…
…Сашенька встала покачиваясь. Разомлевший Слава лежал на диване. На секунду он отвернулся к стене. Девушка вытащила из кармашка еще один пакетик с порошком и сыпанула его в бокал. Потом откупорила шампанское, пена стекла к ее ногам. Налила полный до краев бокал, протянула.
– Ну, за победу!
Она стояла перед ним растрепанная, в растерзанной одежде, дышала тяжело. Он взял фужер.
– А ты?
– А я так, – и жадно стала пить шампанское прямо из горлышка. – До дна, – сказала она Славе, увидав, что он только отпил глоток.
Он хитро посмотрел на нее.
– А повторим?
– До дна, я сказала. Повторим.
Потом она двинулась к окну и не заметила, как Слава ловко выплеснул содержимое бокала на ковер.
…Тима и Витя тяжело дышали после схватки.
– Эх ты, она же сына ждет, – вздохнул Тима.
– Какого сына? – не понял Витя.
– Обыкновенного! Маленького! Который потом научится говорить! – Тима встал отряхиваясь. – Твоего!
– Врешь! – Витя вскочил.
– Зачем врать? Сам спросишь.
– Стой! Смотри, свет потух.
И действительно, свет на втором этаже погас. Это было сигналом.
…Сашенька открыла им дверь офиса.
– Все в порядке? Ну, веди! – Витя даже не посмотрел на нее, но Тима увидел Сашенькино лицо, полуразорванное платье…
– Саша, Саша, что такое?
– Прекрати, не до этого, – грубо оборвала она. – Прямо по коридору, на второй этаж.
Они взбежали по лестнице, быстро миновали длинный коридор. Сашенька шла впереди, замыкал шествие Тима с огромным чемоданом.
Она отворила дверь кабинета.
Первым вошел Витя. Он увидел… стену, увешанную старинным оружием. Великолепные шпаги, ружья, кинжалы…
Витя присвистнул:
– Молодец, старик! Губа не дура. Ну что, конкистадоры, вперед!
Они грузили оружие в чемодан и в две дорожные сумки, извлеченные из чрева чемодана. Одну из шпаг Сашенька задержала в руках.
– Смотри, – тихо сказала она Тиму.
Вытащила шпагу из ножен и показала рисунок на клинке.
Это было поле, усеянное трупами. И одинокая фигура. Французский солдат, опустившийся на землю, в немом отчаянии закрывал лицо руками.
– Мастер из Златоуста Иван Бушуев сделал. Наш, не немец какой-то.
– Вы что, офанарели? – рявкнул Витя. – А ну быстрее!
– Донесете? – спросила Сашенька, когда сумки и чемодан были наполнены оружием. – Я проверю спящих красавцев.
Парни взвалили на себя ношу и двинулись к выходу. Бушуевскую шпагу Тима почему-то нес в руках.
Сашенька бежала по коридору.
Охранники спали у телевизора.
Она заглянула в маленькую комнату, где лежал Слава. Но Славы не было. Сашенька в ужасе метнулась из комнаты. Слава выскочил из-за угла внезапно, зажал ей рот ладонью, прижал к себе. В другой руке у него был заряженный пистолет.
– Что, сучка, клофелин мальчикам добавила? Теперь я вспомнил, в каком сне тебя видел. Ты баба нашего шефа, приезжала сюда с ним, а как он тебя кинул, так грабануть решила?
Сашенька мычала, вырывалась.
– Погоди, – Слава поволок ее за собой обратно в комнату. Потянулся к телефонной трубке. – Сейчас позвоним куда надо.
Она укусила его ладонь, вывернулась, успела закричать.
Крик услышал Тима.
– Витя, там Сашенька!
– Да брось ты, неси!
Но Тима со шпагой уже несся по офису на ее крик. Его нельзя было остановить.
В комнату он ворвался неожиданно, словно черт из табакерки.
– Саша!
Охранник выстрелил.
Тима упал. Шпагу он выпустил не сразу. Сашенька видела, как медленно разжались пальцы, держащие золоченный эфес. От неожиданности Слава застыл на мгновение, и девушка успела изо всех сил ударить его по голове бутылкой шампанского.
В комнату вошел Витя. Сашенька не слышала, что он говорил. Все было как в тумане.
Красное пятно возле груди Тимы расползалось по полу.
Витя просил о чем-то, умолял, тащил ее за собой, но она ничего не видела.
Только клинок шпаги, лежащий в лужице крови.
Автомобиль несся по шоссе. Витя гнал. Она ничего не могла произнести. И пошевелиться не могла. Говорил он – длинно, путано, бессвязно. Пытаясь заглушить рев мотора и свистящий ветер, врывающийся в окна.
– Саша, миленькая, он сам виноват. Додумался дать им просто снотворное. Я это понял. Потерпи же, родная, все будет хорошо. Мы ему памятник поставим. И дом свой все равно построим. Я все сделаю, чтоб ты не ушла от меня. Я сумел, понимаешь, сумел доказать твоему Кащею, что я тоже на что-то способен! И я еще докажу – всем, всем! Я знаю про сына, он, Тима, мне сказал. Саша, теперь я буду жить для него и для тебя… Честно!
– Нет, – покачала она головой.
– Почему – нет?
– Останови! Купи мне поесть. И воды. Только сюда принеси.
На дороге кафе, где торгуют шашлыками и напитками. Оно всегда открыто – днем и ночью.
– Я сейчас, – обрадовался Витя и выскочил из машины.
Он подбежал к шашлычнику, колдующему над углями мангала.
– Шашлыка две порции. Пепси. И если есть – сладкое.
