– Простить за то, что ты зачал его, или за то, что он явился? – спросила Элен и обернулась.
Манро сокрушенно вздохнул. Его жену никто не назвал бы заурядной особой. Но разве не это ее качество внушило Манро такую любовь? Разве найдется в горных кланах хоть одна женщина ей под стать? Женщина, которой хватило бы отваги взять его в плен и держать в темнице до тех пор, пока не добьется своего?
– Это нечестный вопрос, – промолвил Манро. – Признаться в том, что я не хотел бы, чтобы он появился на свет, – все равно, что признаться в желании погубить человеческую душу. А признаться в том, что я не хотел бы, чтобы он пришел сюда…
– Ты прав, – перебила его Элен. – Я задала нечестный вопрос. Прости. – Она посмотрела мужу прямо в глаза. – Но это еще не значит, что я больше на тебя не сержусь.
– И чем же я тебя так рассердил? – Теперь Манро уже не скрывал раздражения. Ну почему эта женщина вечно все усложняет? – Тем, что в шестнадцать лет был неопытным и беспечным? Что страдал от одиночества и разлуки с родными? Что нашел утешение в объятиях женщины намного старше себя?
– Вот именно. – Элен кинула гребень для волос на стол и стала раздеваться.
Манро скрестил руки на груди, продолжая стоять, подперев спиной дверь. Он не мог удержаться, чтобы горько не усмехнуться. По крайней мере, она была с ним откровенна.
– Элен, Хенна ушла из моей жизни много лет назад. Задолго до того, как я женился в первый раз. Я…
– Ты ее любил? – опять перебила его жена.
– Любил? – Манро досадливо махнул рукой. – Тысяча чертей, Элен, мне едва минуло шестнадцать лет! Я был далеко от дома. До смерти испуган и одинок. И она приняла меня, когда остальных свалила лихорадка. Она кормила меня, и она…
Элен перешагнула через спущенную на пол юбку и стала стягивать через голову мужскую рубашку.
– И она пустила тебя к себе в постель!
Манро вздохнул и подошел к жене, чтобы помочь ей раздеться.
– Да, она пустила меня к себе в постель, и я был этому ужасно рад. – Стянув с Элен рубашку, он в сердцах швырнул ее на стул.
Они стояли лицом к лицу и ни за что не хотели уступать друг другу. У Манро не укладывалось в голове, как можно ревновать к женщине, с которой он расстался тридцать лет назад.
– Элен, я люблю тебя, и ты это знаешь! Хенна умерла, ее больше нет на этом свете!
– Так вот почему он приехал! – Элен отошла к кровати и села, чтобы снять башмаки.
Манро тут же опустился перед женой на одно колено и стал снимать с нее чулки.
– Я сам пока не понимаю, что привело его сюда. Нам так и не удалось толком поговорить.
– Он на тебя ужасно зол. – Элен с облегчением вздохнула и откинулась на кровать.
– Это единственное, что мне удалось выяснить.
– Пожалуй, я бы на его месте тоже разозлилась. Манро осторожно снял с жены второй чулок, ласково проведя ладонью по гладкой и нежной коже ее молочно-белых икр.
– Анна уж точно злится на Роберта.
– Да, мы не раз говорили с ней об этом. Я стараюсь взглянуть на это дело беспристрастно. Роберт прежде всего король, и это налагает на него определенные обязанности, а Анна – всего лишь женщина.
– Но от этого она не перестает быть его плотью и кровью. – Манро не спеша улегся на кровать рядом с женой.
– Так же, как Тор – твоей. – Элен повернулась, чтобы взглянуть на мужа, и они оказались буквально нос к носу.
– Но это нисколько не влияет на наши отношения, Элен. И уж тем более на отношения между мной и дочерьми.
– Кто-то наверняка скажет, что он – твой первенец, а значит, достоин лучшей участи, чем его сводные сестры, – возразила Элен, поднимая глаза к балдахину над кроватью.
Манро повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо. На этой самой постели они зачали своих возлюбленных чад. Манро ласково провел рукой по лицу жены, откинув прядь волос со лба. Элен выглядела необычно бледной и усталой.
– Так вот в чем дело, любовь моя… Ты боишься за своих крошек?
– Он – твой сын. А они всего-навсего мои дочери, – произнесла Элен и посмотрела мужу прямо в глаза, словно пытаясь найти в них ответ на мучивший ее вопрос.
Манро помолчал, а потом сказал:
– Они не только твои дочери, но и мои. Это наши дети. Вот уж не ожидал, что ты так плохо обо мне подумаешь! – Он положил руку жене на талию и продолжил: – Да явись сюда хоть десять, хоть сто сыновей, даже целый легион – разве они займут в моем сердце место Лии и Джудит?
Элен слабо улыбнулась.
– Ничто не может повлиять на мою любовь к тебе или к нашим дочерям. – Манро с нежностью поцеловал жену в губы. – Никогда не забывай об этом.
– Все это лирика, дорогой муженек, однако правда состоит в том, что у тебя в замке сидит человек,
