пол.
Роб ринулся спасать фамильную реликвию, а братья снова сцепились и рухнули на стол.
Маленький деревянный бочонок с громким треском свалился на пол. Остатки его содержимого тут же расплескались по грязным доскам.
Тор получил очередной удар в челюсть, на этот раз весьма чувствительный.
– Ух! – крякнул он от боли. – Ты что, очумел? – свирепея, произнес он и нанес ответный удар.
Голова Финна с грохотом ударилась о дубовую столешницу, и он замер.
Тор увидел, каким бессмысленным стал его взгляд. В тот же миг гнев и ярость, бушевавшие внутри его, улетучились. Все поплыло перед глазами, Тор не удержался на ногах и рухнул на колени.
– Финн!!! – испуганно позвал он.
– Провалиться мне на месте! Вы только посмотрите на это! – запричитал Роб, прижимая к груди портрет длинноносого предка Манро Ранкоффа. – Мало вам было того, что вы испортили портрет прадедушки его милости, вы еще и брата единокровного насмерть зашибли! – Мальчишка сокрушенно качал головой, готовый вот-вот расплакаться. – Ох, не сносить мне теперь головы! Милорд Ранкофф велел мне о вас заботиться. Чтобы у вас ни в чем не было нужды…
Поскользнувшись в луже эля, Тор приблизился к Финну и поднял его голову. Голубые глаза были широко распахнуты, но казались совершенно бессмысленными.
– Финн, Финн, ты жив? – простонал Тор. Рыдания тисками сдавили ему горло. Ведь он любил Финна. Разве он мог причинить ему зло? – Финн! – снова позвал Тор и с силой тряхнул брата.
Финн заморгал глазами.
– Черт! – выругался он, поднял руку и пощупал шишку на затылке. – Башка трещит!
Тор отпустил Финна и свалился прямо в лужу на полу. Перед глазами все плыло и кружилось, отчего его тошнило все сильнее. Тор зажмурился и провел ладонью по лицу, размазав уже подсохшую кровь.
– Я думал, тебе конец… – с трудом произнес он, обращаясь к брату.
– Не конец, – ответил тот.
– Ну что, довольны? – напустился на них Роб. – Я могу повесить на место прадедушку?
Тор осторожно приоткрыл один глаз. Шотландец пытался вытереть с полотна пролившийся на него эль.
– С них довольно. Они больше не будут драться, – как ни в чем не бывало произнес Олаф. – Они всегда дерутся, когда много выпьют. Маманя никогда не давала им много пить у себя в доме, потому что они портят вещи.
– Мы дрались не потому, что много выпили! – громко возразил Тор. Он почувствовал приступ тошноты и поспешил закрыть глаза – так его меньше мутило.
Осторожно перешагивая через валявшихся на полу викингов, Роб стал бочком пробираться к двери.
– Они всегда дерутся, – снова заявил Олаф.
– И вовсе не всегда! – возразил Финн и потом добродушно добавил: – Заткнись, Олаф!
– Они всегда дерутся, – упрямо повторил Олаф.
– Ну вот и присмотри, чтобы они больше не дрались, – велел ему Роб. – А утром я приду, чтобы убрать этот свинарник.
Тор услышал, как за шотландцем захлопнулась дверь.
– Брат, я не хотел тебя убивать, – тихим голосом произнес он, обращаясь к Финну.
– А ты меня и не убил, – в тон ему отвечал тот. Они лежали бок о бок совершенно неподвижно: головы под столом, ноги посередине комнаты.
– Это все ты виноват, разозлил меня…
– Ладно, брат, с кем не бывает. – Финн протянул руку и потрепал Тора по плечу. – Настоящему мужику добрая драка только на пользу. Разгоняет кровь по жилам.
У Тора ныло все тело. Особенно болели челюсть, живот, левый глаз и плечо. И все же он был вполне доволен собой и остальным миром.
– Значит, – смущенно пробормотал Тор, – по-твоему, я ей действительно приглянулся?
– Нет, я не могу понять, зачем нам сюда возвращаться, – снова и снова повторял Финли, ехавший следом за Розалин по лесной тропинке. – Здесь нас наверняка схватят!
– Никто нас не схватит, потому что мы в десять раз их умнее! – Она надменно взглянула на своего спутника и добавила: – По крайней мере, я!
– Я думал, что мы скроемся в Англии. Когда ты пришла за мной в Инвернесс, то пообещала, что мы сбежим в Англию!
Розалин снова оглянулась, на этот раз ее взгляд был полон угрозы:
– Ты что, уже успел соскучиться по своей параше? Финли потупился, уставившись на свои руки, отчаянно цеплявшиеся за гриву украденного пони. Им приходилось ехать без седла. Финли все еще не мог поверить в столь неслыханное счастье. Он провел за решеткой восемь долгих ужасных лет, и вот каким-то чудом Розалин возникла в его камере и вывела на волю. Он понятия не имел о том, как ей удалось сбежать из монастыря в Эдинбурге и добраться до Инвернесса. Наверное, ей пришлось кого-то подкупить, но у Финли даже не поворачивался язык спросить, что именно она предложила его тюремщикам. Главным было
