Мохаммед.
Эллису надо продолжить путь в одиночку, подумала Джейн. В конце концов, хотя бы он спасется.
При мысли о том, что Джейн может потерять его, ее охватило такое отчаяние, что ей стало не по себе. Она должна попытаться найти выход, чтобы помочь ему, а не изыскивать способ оставить его при себе. Вдруг ей пришла в голову идея.
– Я постараюсь сбить русских со следа, – сказала Джейн после некоторых колебаний. – Я могла бы сдаться им в плен, направив Жан-Пьера по ложному следу относительно того, куда ты направляешься и каким образом передвигаешься. Если мне удастся полностью запутать их, ты будешь иметь несколько дней в запасе, а этого достаточно для того, чтобы спокойно покинуть пределы страны!
Ее вдохновила эта идея, однако в глубине ее души билась мысль: «не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй меня». Мохаммед взглянул на Эллиса.
– Это единственный выход, Эллис, – проговорил он.
– Забудь об этом, – сказал Эллис. – Этому не бывать.
– Но, Эллис…
– Я этого не допущу, – повторил Эллис. – Можешь об этом забыть.
Мохаммед замолчал.
– Что же тогда мы будем делать? – спросила Джейн.
– Русские не успеют добраться сюда сегодня, – сказал Эллис.
– У нас по-прежнему остается преимущество – мы рано встали сегодня утром. Мы переночуем здесь, а завтра тоже рано выйдем в путь. Запомните, еще не поздно то, чему не истек срок. Случиться может все, что угодно. Может, кто-нибудь в Москве решит, что Анатолий не в своем уме и распорядится прекратить поиски.
– Черта с два, – сказала Джейн на английском, но в глубине души, вопреки всему она была рада, что он отказался идти один.
– У меня другое предложение, – сказал Мохаммед. – Я вернусь, чтобы сбить русских со следа.
Джейн встрепенулась.
– Неужели это возможно?
– Как ты себе это представляешь? – спросил Эллис.
– Я предложу себя быть их переводчиком и гидом и поведу их на юг вниз по долине Нуристана, подальше от вас, к озеру Мундол.
Джейн подумала о возможных последствиях, и сердце ее замерло.
– А если у них уже есть гид, – проговорила она.
– Он может оказаться неплохим парнем из долины Пяти Львов, которого силой заставили сотрудничать с русскими. В таком случае я поговорю с ним и все устрою.
– А если его не удастся уговорить?
Мохаммед задумался.
– Тогда он плохой человек, которого заставили им помогать, предатель, который сознательно сотрудничает с врагами во имя личной выгоды; в таком случае я убью его.
– Я не хочу, чтобы кого-нибудь из-за меня убивали, – не задумываясь проговорила Джейн.
– Это не ради тебя, – резко заметил Эллис. – Это ради меня – ведь это я отказываюсь продолжить путь в одиночку.
Джейн замолчала.
Размышляя о технических деталях, Эллис обратился к Мохаммеду:
– Но ты одет не так, как одеваются в Нуристане.
– Я поменяюсь одеждой с Халамом.
– К тому же едва владеешь местным наречием.
– В Нуристане много наречий. Я объясню, что родом из того района, где говорят на другом языке. Русские не говорят ни на одном из местных наречий, так что они никогда не узнают.
– А что ты будешь делать с оружием?
Мохаммед задумался на мгновение и сказал:
– Вы мне не дадите свою сумку?
– Она слишком мала.
– Мой Калашников складывается пополам.
– Ясное дело, бери, – ответил Эллис.
Джейн подумала, не вызовет ли это подозрение, но затем решила, что оснований для беспокойства нет, ведь афганские сумки такие же странные и разнообразные, как и их одежда. Все равно рано или поздно Мохаммед неизбежно вызовет подозрения.
– Ну а что произойдет, если они, наконец, поймут, что пошли по ложному пути? – спросила она.
– Прежде чем это произойдет, я сбегу ночью, оставив их в неведении.
– Но это жутко опасно, – заметила Джейн.
Мохаммед пытался выглядеть невозмутимо бесстрашным. Как и большинство партизан, он обладал врожденной смелостью, но вместе с тем был до смешного тщеславен.
– Но если ты ошибешься в расчетах и они заподозрят тебя прежде, чем тебе удастся от них сбежать, тебя схватят и начнут пытать, чтобы выяснить, каким маршрутом мы прошли.
– Живым им меня не взять, – сказал Мохаммед. Он внушал Джейн доверие.
– Но тогда у нас не будет проводника, – сказал Эллис.
– Я вам найду другого. – Мохаммед повернулся к Халаму и начал быстро переговариваться с ним на каком-то смешанном наречии. Джейн догадалась, что Мохаммед предлагает Халаму наняться в проводники. Ей не очень нравился Халам, – он был слишком хорошим торговцем, чтобы вызывать к себе полное доверие, но он явно не был новичком в горах, следовательно, выбор оказался правильным. Большинство местных жителей вряд ли рискнули бы отправиться за пределы своей долины.
– Он говорит, что знает дорогу, – сказал Мохаммед, переходя на французский. У Джейн возникли смутные подозрения насчет слов «он знает». Мохаммед между тем продолжал: – Сначала он поведет вас в Кантивар, а там найдет другого проводника, чтобы провести вас по следующему перевалу; так вы доберетесь до границы с Пакистаном. За это он хочет пять тысяч афгани.
– Цена вполне приемлемая, но сколько нам еще потребуется нанять проводников по такой цене, прежде чем мы доберемся до Хитраля?
– Может быть, пять или шесть, – ответил Мохаммед.
Эллис покачал головой.
– У нас нет тридцати тысяч афгани. К тому же, нам надо еще покупать еду.
– Вы сможете добывать пищу, помогая местному населению врачеванием, – предложил Мохаммед. – Может быть, в самом конце вам не понадобится никаких проводников. Когда вы попадете в Пакистан, там станет намного легче.
Эллис колебался.
– Что ты думаешь на этот счет? – спросил он Джейн.
– Альтернатива есть, – сказала она. – Ты можешь продолжить путь без меня.
– Нет, – ответил Эллис. – Это не альтернатива. Мы пойдем вместе.
Глава 18
За весь следующий день поисковые отряды не обнаружили никаких следов Джейн и Эллиса.
Жан-Пьер и Анатолий сидели на жестких деревянных стульях в темном, спартанском на вид офисе без окон на военно-воздушной базе в Баграме и прослушивали поступающие радиосводки. Сегодня поисковые отряды снова вышли еще до восхода солнца. Поначалу их было шесть: по одному на каждую из пяти примыкающих долин, вытянувшихся на восток от долины Пяти Львов; один отряд направился на север, вверх по течению реки Пяти Львов. В каждом отряде был, по крайней мере, один офицер регулярной
