Теперь Халам больше не притворялся, что ничего не понимает.
– Я ничего ему не сказал, – ответил он презрительно.
– Нет, сказал, – возмутилась Джейн. – Теперь ты уже не будешь больше разговаривать с другими встречными.
Халам промолчал.
– Ты не будешь говорить с другими людьми, ты понял? – повторила Джейн.
– Да, – нехотя ответил Халам.
Эллис чувствовал, что необходимо как-то заставить его молчать. Он догадывался, почему Халам спрашивает встречных о маршруте: они могли знать такие важные подробности, как обвал на тропе, снегопад или наводнение в горах, что могло перекрыть путь в одну долину, и тогда лучше выбрать другую. Халам никак не мог себе уяснить, что Джейн и Эллис спасаются бегством от русских. Существование альтернативных маршрутов было единственным преимуществом беглецов: русские вынуждены будут проверить каждый возможный маршрут.
Эллис уже не колебался. Подойдя к Халаму, он крепко обхватил его обеими руками и с силой потащил за собой.
В начале Халам сопротивлялся, но вскоре перестал, потому что ему было больно. Он крикнул что-то мулле, но тот безмолвно взирал на происходящее, открыв от удивления рот. Оглянувшись, Эллис увидел, как Джейн взяла поводья и пошла за ним, ведя за собой лошадь.
Через сотню ярдов Эллис отпустил Халама и сказал ему:
– Если русские найдут меня, они меня убьют. Поэтому ты не должен никому ничего говорить.
Халам ничего не ответил, он насупился и молчал. Пройдя еще несколько ярдов, Джейн сказала Эллису:
– Я боюсь, он доставит нам много хлопот.
– Думаю, что да, – ответил Эллис. – Поэтому мне придется заткнуть ему глотку.
– Я просто думаю, что возможно воздействовать на него как-то по-другому.
Эллис с трудом подавил досаду. У него напрашивался вопрос: «Почему бы тебе самой не сделать этого?», но ссориться не было времени. Халам, встретившись со следующим путником, ограничился лишь коротким, формальным приветствием, и Эллис подумал: «По крайней мере, моя методика эффективнее».
Поначалу они продвигались медленнее, чем ожидал Эллис. Извилины тропы, неровная почва, постоянный подъем и отклонения от прямого курса означали, что к середине утра, как он прикинул, они пройдут только четыре или пять миль, да и то если мерить по птичьему полету. Правда потом, когда они шли через лес, расположенный высоко над рекой, стало легче.
По пути почти каждую милю встречались небольшие деревушки, но дома существенно отличались от тех ветхих строений под соломенной крышей, в беспорядке нагромождавшихся друг на друга, которые они видели до этого. Здешние дома, напоминающие коробки, были построены из камня той же породы, что и окружающие скалы, рядом с которыми они построили свои дома.
В полдень Джейн и Эллис остановились в селении, и Халам провел их в дом, где их угостили чаем. Это был двухэтажный дом, на нижнем этаже были кладовые, такое расположение напоминало средневековый английский дом. Эллис помнил это по учебнику истории для девятого класса. Джейн дала хозяйке небольшой флакончик с розового цвета микстурой от глистов для детей и взамен получила хлебные лепешки и вкусный овечий сыр. Они сидели на циновках на глиняном полу около открытого очага, дым от которого уходил вверх сквозь балки перекрытий и видневшуюся сквозь них плетеную из ивовой лозы крышу. Трубы не было, так что дым выходил наружу, просачиваясь сквозь крышу. Вот почему, подумал Эллис, в таких домах не было потолков.
Он хотел бы дать возможность Джейн отдохнуть после еды, но не хотел рисковать, потому что не знал, как далеко они ушли от преследователей. Она выглядела очень уставшей, но в остальном все было нормально. Если они отправятся в путь немедленно, это даст им дополнительное преимущество в том, что у Халама не будет возможности переговорить с местными жителями.
Однако, Эллис стал внимательно наблюдать за Джейн во время их продвижения вверх по долине. Он попросил ее вести лошадь, а сам нес Шанталь, считая, что нести ребенка более утомительно.
Всякий раз, когда они проходили по восточной части долины, Халам останавливался и внимательно рассматривал что-то, затем качал головой и продолжал идти. Он явно не был уверен в правильности выбранного пути, однако он всячески это отрицал, когда Джейн спрашивала его об этом. Это возмущало Эллиса, в особенности когда ему не терпелось поскорее выбраться из долины Нуристана. Но он утешал себя мыслью о том, что если Халам не был уверен, какой путь выбрать, то и русские не смогут определить какой дорогой они пошли.
Он было уже начал думать, не пропустил ли Халам поворот на боковую долину, как Халам остановился невдалеке от шумного потока, впадающего в реку Нуристан и объявил, что их тропа находится выше этой долины. Он, похоже, хотел остановиться и отдохнуть, не особенно желая покидать территорию, где он еще как-то ориентировался, но Эллис торопил всех и настаивал на том, чтобы продолжать путь.
Вскоре они уже пробирались вверх через лес серебристых елей, а главная долина осталась позади и исчезла с поля зрения. Впереди они видели цепь горных вершин, которые им предстояло преодолеть. Огромные снежные глыбы закрывали собой четверть неба. Эллису невольно приходила мысль о том, что даже если они смогут уйти от русских, то как они сумеют перейти через эти горы? Джейн споткнулась пару раз и чертыхнулась. Эллис воспринял это как признак того, что хотя и не жалуется, она уже начинает выдыхаться. В сумерках они вышли из леса и оказались в местности со скудной растительностью, не населенной ничем живым. Вокруг простиралось голое пространство. Эллису казалось, что здесь невозможно найти даже небольшого укрытия, поэтому он предложил провести ночь в пустом каменном жилище, мимо которого они прошли полчаса тому назад. Джейн и Халам согласились, и они повернули назад.
Эллис настоял на том, чтобы Халам разжег огонь внутри хижины, а не снаружи, для того, чтобы огонь не был виден снаружи и не было хвоста дыма над лесом. Его предосторожности оправдались позже, когда они услышали шум вертолета, пролетающего над ними. Это означало, что русские не так уж далеко. В горах то расстояние, которое вертолет мог преодолеть за небольшой промежуток времени, могло быть недостижимым расстоянием, если идти пешком. Русские могли быть по ту сторону этих непроходимых гор или внизу в миле от них. Удачно было то, что местность была очень дикой, и тропа такой трудно различимой с воздуха.
Эллис дал лошади немного овса. Джейн покормила и сменила пеленки Шанталь и тут же уснула. Эллис поднял ее и положил в спальный мешок, закрыв его на молнию. Затем взял пеленку Шанталь и спустился вниз к реке простирать ее; вернувшись, он разложил ее перед огнем просушить. Он лег рядом с Джейн и некоторое время лежал так, глядя в ее лицо в отблесках костра. Халам в это время спал в другом конце хижины. Джейн выглядела совершенно изможденной, ее лицо было худым и прозрачным, щеки ввалились и были землистого цвета. Она спала беспокойно, то и дело моргая глазами, двигая ртом, как будто с кем-то говорила во сне. Он подумал, насколько же еще ee хватит. Такое путешествие убьет ее. Если бы они шли медленнее, она бы чувствовала себя лучше. Если бы только русские перестали, наконец, их преследовать, или бы их отозвали на какие-нибудь важные военные действия в другой части этой несчастной страны…
Он подумал о вертолете, пролетавшем над ними. Может быть, это не связано с ними? Маловероятно. Если это вертолет поисковой группы, значит попытки Мохаммеда навести русских на ложный след не увенчались успехом.
Что будет, если их схватят? Для него это будет означать судебное разбирательство, на котором русские докажут скептически настроенным неприсоединившимся странам, что афганские повстанцы были ничем иным, как марионетками ЦРУ. Соглашение между Масудом, Камилем и Азизом будет нарушено. Повстанцам уже не смогут поставлять американское оружие. Потеряв поддержку, движение Сопротивления утратит силу и не продержится до лета.
После суда Эллиса будут допрашивать в КГБ. Он попытается сначала показать, что сопротивляется пыткам, затем расколется и расскажет им все, но это все будет ложью. Они, конечно, будут об этом догадываться и станут пытать его дальше, и на этот раз он попытается быть более убедительным и расскажет им смесь реальных фактов и выдумки так, что им трудно будет определить, где ложь, а где
