Молот Эдема

секунд Мелани вскрикнула:

– Господи, это же наша коммуна!

Они увидели Звезду в старом фиолетовом халате, на лице которой застыла горестная маска, ее вывели из хижины двое мужчин в пуленепробиваемых жилетах.

Пастор выругался. Происходящее нисколько его не удивило – именно возможность появления ФБР заставила его так поспешно уехать вчера ночью, – но все равно то, что он увидел, повергло его в ярость и отчаяние одновременно. Самоуверенные ублюдки в форме осквернили его дом.

Вам следовало оставить нас в покое. А теперь уже слишком поздно.

Он заметил Джуди Мэддокс, у которой было мрачное лицо.

Надеялась поймать меня в свою сеть, да?

Сегодня она показалась ему не такой хорошенькой. Два синяка под глазами и большой пластырь на носу.

Ты мне солгала и пыталась заманить в ловушку. И получила по заслугам.

Но в глубине души Пастор был ошеломлен. Он недооценил ФБР. В самом начале он даже представить себе не мог, что они обнаружат священную долину, о которой столько лет никто не знал. Джуди Мэддокс оказалась умнее, чем он думал.

Мелани вскрикнула – на экране появился ее муж, который держал на руках Дасти.

– О нет!

– Они не могут арестовать Дасти! – нетерпеливо заявил Пастор.

– Куда Майкл его забирает?

– Какое это имеет значение?

– Имеет, если мы собираемся устроить землетрясение!

– Майкл лучше других знает, где проходит трещина. Он не поедет туда, где опасно.

– О Господи, надеюсь, что так. В особенности когда с ним Дасти.

Пастору надоело смотреть телевизор.

– Давай покатаемся, – сказал он. – И прихвати телефон.

Мелани выехала наружу на пикапе, и Пастор закрыл дверь склада на замок.

– Поезжай в сторону аэропорта, – велел он, забираясь в машину.

Стараясь избегать автострад, они подъехали к аэропорту и оказались в самой гуще движения. Пастор решил, что здесь тысячи людей разговаривают по телефону – пытаются заказать билеты на самолет, звонят родным, проверяют, насколько дороги забиты транспортом. Он набрал номер ток-шоу Джона Правдолюба.

Трубку взял сам Джон Правдолюб. Наверное, ждал звонка.

– У меня появилось новое требование. Так что слушайте внимательно, – заявил Пастор.

– Не волнуйтесь, я все записываю на пленку, – ответил Правдолюб.

– Надеюсь, сегодня вы передадите мои слова в эфир, верно, Джон? – улыбнувшись, проговорил Пастор.

– А я надеюсь, что тебя скоро посадят в тюрьму, – язвительным тоном заявил Правдолюб.

– Ты тоже иди в задницу. – Правдолюбу следовало вести себя поуважительнее. – Я требую президентской амнистии всем членам «Молота Эдема».

– Я сообщу о вашем требовании президенту.

Пастору показалось, что он услышал в голосе Правдолюба сарказм. Неужели он не понимает, насколько это важно?

– А также мы требуем замораживания строительства новых электростанций.

– Подождите минутку, – сказал Правдолюб. – Теперь, когда все знают, где находится ваша коммуна, вам нет необходимости требовать замораживания строительства всех электростанций. Вы ведь хотите сохранить только свою долину, правильно?

Пастор задумался. Такая мысль ему в голову не приходила, но журналист прав. Однако он решил не соглашаться.

– Ничего подобного, – заявил он. – У меня есть принципы. Калифорния не нуждается в таком количестве электроэнергии, достаточно того, что имеется. Я хочу, чтобы мои внуки жили в приличном, чистом месте. Наше первоначальное условие остается в силе. Если губернатор не выполнит его, ждите нового землетрясения.

– Как вы можете?

Вопрос удивил Пастора.

– В каком смысле?

– Вы несете людям страдания – смерть, раны, разрушаете собственность, заставляете их в страхе покидать свои дома… Как вы сможете после этого спокойно спать?

Пастор разозлился.

– Только не нужно делать вид, будто вы высокоморальный тип, – заявил он. – Я пытаюсь спасти Калифорнию.

– Убивая людей.

У Пастора кончилось терпение.

– Заткни свою пасть и слушай! – прорычал он. – Я расскажу тебе про следующее землетрясение. – По словам Мелани, сейсмическое окно должно было открыться в 6.45 вечера. – Семь часов, – продолжал Пастор. – Оно начнется сегодня в семь часов вечера.

– Скажите…

Пастор отключил телефон.

Он несколько минут молчал. Разговор с Правдолюбом оставил у него неприятное чувство. Правдолюб не был напуган до смерти, он поддразнивал Пастора, разговаривал с ним как с человеком, который потерпел поражение.

Они приближались к перекрестку.

– Мы можем здесь свернуть и поехать назад, – сказала Мелани. – В ту сторону нет никакого движения.

– Хорошо.

– Мы когда-нибудь вернемся в долину? – спросила она, развернув машину. – Теперь о ней знают все, включая ФБР.

– Да! – выкрикнул Пастор.

– Не кричи!

– Да, вернемся, – сказал он спокойнее. – Я знаю, сейчас кажется, что у нас все плохо, и нам на некоторое время придется оттуда уехать. Мы потеряем урожай этого года. Журналисты наводнят наши места и проторчат там несколько недель. Но потом о нас забудут. Начнется война или придет время выборов, а может быть, разразится какой-нибудь скандал, и мы перестанем их интересовать. Тогда мы сможем потихоньку вернуться, мы поселимся в своих домах, снова приведем в порядок виноградник и вырастим новый урожай.

– Угу, – улыбнувшись, пробормотала Мелани.

Она мне верит. А вот я сам не особенно. Но я больше не буду об этом думать. Пустые размышления могут поколебать мою волю. Никаких сомнений, только действия.

– Вернемся на склад? – спросила Мелани.

– Нет. Я сойду с ума, если мне придется просидеть взаперти целый день. Поехали в город, найдем ресторан, где можно перекусить днем. Я ужасно хочу есть.

Джуди и Майкл отвезли Дасти в Стоктон, где жили родители Майкла. Дасти был счастлив, потому что они летели на вертолете. Они приземлились на футбольном поле средней школы, расположенной в пригороде.

Отец Майкла раньше работал бухгалтером, а теперь был на пенсии, и его родители жили в симпатичном домике, позади которого располагалось поле для игры в гольф. Джуди выпила на кухне кофе, пока Майкл устраивал Дасти.