начала.
— Сюда, пожалуйста.
Повинуясь указаниям доктора, они свернули в узкий переулочек меж двух высоких каменных стен. Поворот следовал за поворотом; один каменный коридор ничем не отличался от другого.
По мере углубления в этот лабиринт Мартен нервничал все больше и больше. Запросто вырваться отсюда и найти Мигеля будет почти невозможно — слишком мало времени; он будет ждать в автомобиле, а что толку? К тому же, глядя на обаятельную улыбку Фокса, так легко расслабиться. Забыть, что имеешь дело с изобретательным и хладнокровным убийцей. На его счету не только убийство Каролины; он причастен к чудовищным планам «друзей» президента. Куда он их ведет и кто их там ожидает? Или что?
Притом трудно было бы найти место, где тайные планы удобнее проводить в жизнь. Монастырь или место паломничества туристов, Монсеррат оказался крошечным изолированным поселением высоко в горах, как Мартен и думал. Место, где человек может исчезнуть в одно мгновение и навсегда.
Ясно, что президент понимает, насколько велик риск, не хуже Мартена. Понимает, но не заботится о своей безопасности, желая прежде всего изолировать и допросить доктора Фокса. Его устраивает, что Фокс ведет их в уединенное место и что рядом нет ни преподобного Бека, ни телохранителей, ни вообще посторонних. Несмотря на оправданные опасения, у Мартена нет выбора. Только следовать за президентом.
— Мы на месте, джентльмены.
Фокс остановился напротив массивной деревянной двери под каменным сводом.
— Здесь, вдали от суеты, мы сможем уединиться, — сказал он с улыбкой, отодвигая деревянную панель в каменной кладке.
Набрав код на клавиатуре, спрятанной за панелью, Фокс взялся за ручку двери. За дверью открылся большой, тускло освещенный зал под высоким сводчатым потолком. Вдоль одной стены стояли деревянные кресла с высокими спинками, другую прикрывали книжные полки. Кроме кресел и книг, только массивный стол перед отдельным креслом в дальнем конце зала. За креслом справа — резная деревянная дверь под аркой.
— Многие годы здесь заседал храмовый совет, — объяснил Фокс негромко, пока они шли к дальней двери. — Я здесь вроде как наследник.
Отперев проход под аркой, Фокс пригласил Мартена и президента дальше. Дверь прикрыть за собой он не забыл.
Здесь, в просторном помещении двадцать на тридцать футов, ярко светили люминесцентные лампы, как в теплице. Под лампами сверкали стеклянные колпаки двух десятков лабораторных столов.
— Вот моя работа, джентльмены. Мне хотелось, чтобы вы посмотрели своими глазами. Никаких бактерий, никаких спор, никаких токсинов. Никакой военной специфики. Возглавляя Десятую медицинскую бригаду, я служил своей стране во времена национального кризиса. С тысяча девятьсот шестидесятого года повстанческое движение постоянно набирало силу. В бывших колониях, в Мозамбике и Анголе, происходили беспорядки; в Танзании и Замбии в учебных лагерях готовили боевиков инструкторы из Советского Союза и с Кубы. Противодействуя повстанцам, мы использовали опыт французов в Алжире и англичан в Малайзии и Кении, но было ясно, что надвигающаяся война потребует большего. Понадобится современное оружие, в том числе химическое и биологическое, поскольку противник его тоже разрабатывает.
— Что это? — указывая на ряды столов под стеклянными колпаками, спросил президент Харрис.
Он вмешался в монолог Фокса легко и непринужденно, будто речь шла о светских пустяках.
— То, что я как раз хотел вам показать, сэр. Новые растения. Энергия и продовольствие завтрашнего дня. Генетически модифицированные саженцы, способные достичь зрелости в течение нескольких недель, притом едва ли не где угодно. Почти в любой точке земной суши. Разные сорта кукурузы, соевых бобов, подсолнечника, клубники, черники, клюквы; есть также травы, способные предотвратить эрозию, а луга, засеянные такими травами, послужат прекрасным пастбищем. Все эти культуры можно будет выращивать повсеместно, на любой почве и при минимальной ирригации. Есть разновидности кукурузы, соевых бобов и арахиса с прекрасной урожайностью, из которых можно получать дешевое, экологически чистое топливо в промышленных масштабах. Никакого загрязнения, никаких парниковых газов. Еще мы занимаемся так называемым этанолом из целлюлозы: технологический процесс позволит получать топливо из обычных сельскохозяйственных отходов — кукурузных стеблей, соломы и даже простой древесины.
Свою речь Фокс обращал исключительно к президенту, теперь он повернулся к Мартену:
— На Мальте вы утверждали, что я ставлю опыты на людях. Вы были правы, я действительно экспериментировал на людях. На безнадежно больных, с их согласия, ради шанса на выздоровление. И ради спасения, в свою очередь, жизни наших людей. Но программы эти давно остались в прошлом. Коллективы распущены, документация уничтожена. Да и многие из тех, кто тогда работал, не дожили до сегодняшнего дня — прошло более двадцати лет… С тех пор я делал свое дело в одиночку, на Мальте и здесь, в Монсеррате. Меня не оставляли в покое: одни обвиняли, не понимая сути, другие — работая на свои политические цели. Мой труд сегодня посвящен не войне, а будущему нашей планеты и всех живых существ на ней.
— В одиночку? — переспросил Мартен.
Он не то чтобы не расслышал, просто ему хотелось посмотреть на реакцию Фокса. Не собирается ли тот подать сигнал невидимым «сотрудникам»?
Фокс, однако, не стал изображать оскорбленную невинность. Он даже не замешкался.
— Вы имеете в виду службу безопасности? Тех, кто меня защищает?
— Думаю, мистер Мартен имел в виду других исследователей, — поспешил вставить слово президент.
— Коллеги? Само собой, — вежливо кивнул Фокс. — Приходят, советуются. В основном работают на условиях частичной занятости, когда возможно. Сотрудничество сугубо добровольное. Общаемся почти исключительно через Интернет.
Глянув не без сомнения на Мартена, Фокс вновь обратился к президенту:
— Что касается сути моей работы… Если вы все еще сомневаетесь, можно ознакомиться с проводимыми здесь экспериментами — прошу! Опыты находятся на разных стадиях, документация в полном порядке— дневники, отчеты. Вы можете ознакомиться с любой темой по собственному выбору. Прошу только не разглашать того, что узнаете. Сначала нам необходимо отчитаться о проделанной работе официально и получить необходимые патенты, после чего наработки перейдут в распоряжение Организации Объединенных Наций. Как вы понимаете, речь идет о потенциальных прибылях беспрецедентного масштаба.
— Похоже, вы действительно посвятили себя общему благу, доктор, — кивнул президент Харрис. — Да, я действительно хотел бы посмотреть документы. Дневники, записи, все, что можно. Растения тоже.
— Разумеется!
92
Фокс провел президента и Мартена к еще одной двери, на этот раз стальной и гладко отполированной. Остановившись, доктор чиркнул магнитной картой по датчику в стене. Дверь отошла в сторону, открыв длинный туннель с низким потолком, неаккуратно пробитый в сплошном песчанике. Тьму рассеивали голые лампочки, подвешенные на проводах, грубо проложенных над головой.
— Этот туннель — часть горных разработок, начатых еще около века назад. Шахта давно заброшена, и мало кто вообще помнит, что туннели существуют. Этот нам посчастливилось приспособить для своих нужд, — объяснил Фокс, пригибаясь и шагая вперед.
Идти пришлось по узкому деревянному помосту вдоль текущей грунтовыми водами стены,
