— Понятия не имею.
— Да ладно, Дэн.
— Честно не знаю.
Официант принес виски, и Джимми одним глотком выпил сразу половину порции, а потом поставил стакан на стол и посмотрел на Форда.
— Я знаю, что кое-кто из наших посчитался с ним… хотел поговорить об этом, но не смог узнать ни его телефон, ни адрес. Потом я пытался связаться с ним через его сестру в пансионате, но не нашел ее там, а куда и почему она уехала, мне сообщать не захотели. — Он схватил стакан и сжал его так, что костяшки побелели. — Я и с тобой пробовал связаться, не помню только когда. Тебя уже перевели в Вашингтон. Я послал тебе сообщение туда.
— Я его не получил.
— Не получил?
— Нет.
Детектив обвел взглядом бар.
— Нам с Джоном нужно поговорить, Дэн. Очень нужно!
Форд был готов к тому, что на него могут давить, и спокойно ответил:
— В последний раз мы виделись с ним еще в Лос-Анджелесе. Я хотел бы помочь тебе, да не могу. Ты уж извини.
Хэллидей несколько секунд смотрел ему в глаза, а потом отвел взгляд. Дэн сделал глоток бордо. Его собеседник, вне всякого сомнения, понимал, что он лжет. Не важно, пытался ли Хэллидей, как он утверждает, связаться с ним раньше или нет, но сейчас он сидел напротив, со стаканом в руке обводя невидящими глазами помещение бара, посетители которого, поскольку обеденный перерыв закончился, уже потянулись к выходу.
Может, парень просто сломался? За тяжелым психологическим ударом, связанным с расформированием бригады, последовал унизительный перевод в дорожную полицию, а потом вдобавок ко всему его бросила жена… Может, от Бэррона ему и нужно просто посидеть, поболтать по-дружески, вспомнить былое? В конце концов, от всей знаменитой бригады остались в живых только они. А с другой стороны, вдруг он прибыл сюда специально для того, чтобы свести счеты? Напросился провести расследование для страховой компании, чтобы иметь убедительный предлог для поездки в Париж? Убийство Нойса и присутствие здесь его, Дэна Форда, отлично вписывались в такую схему.
— Мне нужно отоспаться, Дэн. — Хэллидей грузно поднялся из-за стола. — Сколько с нас?
— Не беспокойся, Джимми, я заплачу.
— Спасибо. — Он допил виски, поставил стакан на стол и наклонился к Форду. — Я хочу поговорить с Джоном. Сегодня, в крайнем случае — завтра. Я остановился в отеле «Эйфель Камброн». Передай ему, хорошо? Скажи, что это связано с Реймондом.
— С Реймондом?
— Просто скажи ему это. Скажи, что мне срочно нужна его помощь. — Он не сводил сосредоточенного взгляда с журналиста еще несколько секунд, а потом повернулся и пошел к выходу.
Форд встал, бросил на стол купюру в двадцать евро и вышел следом за Хэллидеем на холодную зимнюю улицу.
25
Ни Дэн Форд, ни Джимми Хэллидей не заметили бородатого мужчину крепкого сложения, который в одиночестве сидел за столиком возле двери. Он вышел следом за ними, а затем с невинным видом стоял рядом, пока Форд ловил для Хэллидея такси и называл шоферу отель, в который необходимо отвезти его приятеля.
Затем он проследил, куда затем направился репортер, вынимая на ходу из кармана мобильный телефон.
Они также не видели этого человека и раньше, в парке Монсо, когда тот сидел на лавочке и кормил голубей, наблюдая исподтишка за осмотром места преступления, а после того, как двое мужчин сели в такси, поймал другое и последовал за ними до бара «Леклюз Мадлен».
Бородатый стоял перед «Леклюз» еще секунд десять, вертя головой по сторонам, будто бы решая, что делать дальше. Наконец он повернулся, пошел вниз по улице и вскоре затерялся среди пешеходов, заполнивших площадь Мадлен.
Его звали Юрий Коваленко. В свои сорок один год он был одним из лучших следователей российского министерства внутренних дел, его специализацией было расследование убийств. Он приехал в Париж по приглашению французского правительства, чтобы оказать местной полиции посильное содействие в следствии по делу об убийстве Альфреда Нойса. Коваленко официально ввели в следственную группу, но он не обладал полицейскими полномочиями и подчинялся руководителю группы, инспектору Филипу Ленару, который относился к нему с подчеркнутой вежливостью, но при этом держал на расстоянии вытянутой руки и давал ему ровно столько информации, сколько считал нужным. Такое отношение можно было объяснить двумя причинами. Во-первых, преступление было совершено в Париже, и раскрыть его должна была исключительно французская полиция. Во-вторых, приглашение русского следователя было организовано российским правительством через министерство иностранных дел, и французы согласились на это только из дипломатической вежливости, тем более что делу можно было придать международное значение: убитый являлся бывшим российским гражданином. В результате Ленару велели принять русского следователя в свою команду, но никаких дополнительных объяснений не предоставили. Из-за этого между ними сразу установились довольно натянутые отношения, и это стало одной из причин, по которой Коваленко до сих пор не познакомили с корреспондентом «Лос-Анджелес таймс» Дэном Фордом, не позвали на осмотр места преступления в парк Монсо, когда Ленар отправился туда с Фордом и Хэллидеем.
Что ж, пусть его не пригласили, но они не могли запретить ему приехать в парк самостоятельно и, надев темные очки, сидеть на скамейке, кормить голубей и наблюдать за происходящим. Поступив именно таким образом, Коваленко сумел выяснить для себя кое-что о Хэллидее: например, где он остановился и какими напитками явно злоупотребляет.
Более того, усердие Коваленко принесло ему дополнительный бонус. Когда Дэн Форд приехал в парк Монсо, с ним был второй мужчина, но стоило им увидеть полицейских, они поспешно ретировались. Теперь русский следователь размышлял, кем мог быть тот второй и почему журналист так поспешно увел его. Учитывая тот факт, что неизвестный сопровождал Форда, можно было предположить, что его также интересует совершенное здесь преступление. Не вызывал сомнения и тот факт, что Форд не хотел, чтобы его спутника заметили. Но кого он опасался — Ленара, Хэллидея или их обоих?
Коваленко пытался проанализировать и сложить воедино все имеющиеся в его распоряжении факты. Во-первых, Ленар не пригласил его на встречу с Хэллидеем, бывшим детективом, который, работая в Лос- Анджелесе, общался с Нойсом. Во-вторых, во время этой встречи появился репортер Дэн Форд, который писал о происшествии с Нойсом в «Лос-Анджелес таймс». В-третьих, странное поведение неизвестного, приехавшего в парк вместе с Фордом. Все это вместе наталкивало его на мысль о том, что произошедшее здесь преступление было не простым убийством с целью ограбления, а являлось продолжением прежних событий почти годичной давности.
Очень немногие — только российское МВД, а теперь еще и парижская полиция — знали о том, что Альфред Нойс являлся выходцем из России. Точно так же, как портные, застреленные в Чикаго печально известным Реймондом Оливером Торном. Кроме того, в дни, предшествовавшие появлению Торна в Чикаго, были убиты еще двое выходцев из России — банковский менеджер в Сан-Франциско и очень известный скульптор в Мехико. Информация, содержавшаяся на магнитной ленте паспорта Торна, подтверждала, что он был в этих городах как раз в те дни, когда произошли убийства.
Четверо русских, убитых в течение трех дней! А пятым, до которого Торн пытался добраться, но не смог, поскольку погиб сам, был Альфред Нойс. Не вызывало сомнений: он уцелел только благодаря тому,
