непогоду.
– Помолчи, – сказала леди Фейвершем. – И не критикуй старших.
– Я буду делать то, что хочу, – заявил граф, гневно сверкнув глазами. – Я видел, во что превратился экипаж. Его смяло, как скорлупу.
– О Господи, – пошептала Шарлотта и взяла бабушку за руку. – Вам действительно очень повезло, что вы остались живы. – В другой ситуации она непременно восхитилась бы мужеством Розочек. Она и сама хотела бы быть в старости такой же энергичной, как они. Но сейчас Шарлотта особенно остро ощущала слабость и беспомощность бабушки. – Я останусь с тобой, пока ты окончательно не поправишься.
– Да, конечно, – радостно кивнула леди Инид, сжимая руку внучки. – Ты всегда была моей любимицей, только не говори этого своим братьям и сестрам. Ведь ты в первый раз мне улыбнулась в тот самый день, когда появилась на свет.
От нежности у Шарлотты защемило в груди, и она ласково улыбнулась старушке. Эту историю леди Инид неустанно повторяла на протяжении многих лет. Шарлотта подозревала, что скорее всего особое место в сердце бабушки ей досталось по праву первородства – как старшей. И теперь она тосковала по младшим братьям и сестрам и, конечно же, по родителям; они всегда ее любили, хотя и были несколько флегматичными и своих чувств открыто не проявляли. Ее отец, отставной морской офицер, был удостоен за отвагу в бою титула графа Милдона, а потом, лет десять назад, поселился в своем поместье – ничего другого он не желал. Но Шарлотта стремилась к иной жизни, ей было тоскливо в провинции. Взрослея, она чувствовала, что ей все больше надоедает роль старшего ребенка в семье. Родители видели в ней наставницу младших и посредницу в их частых ссорах. Оказавшись в Йоркшире, она впервые смогла пожить самостоятельно.
Кроме того, она получила возможность взглянуть на себя как бы со стороны, взглянуть с пристрастием. В результате Шарлотта с ужасом обнаружила, что долгое время пестовала в себе чувство обиды и горечи. Она решила, что непременно изменится к лучшему и исправит ошибки прошлого. И ей казалось, что для этого следует заняться благотворительностью.
Снова улыбнувшись бабушке, Шарлотта спросила:
– А где мама и папа? Ведь им, наверное, тоже сообщили...
Леди Инид кивнула:
– Да, сообщили. Но я решила, что им следует остаться в Девоншире. Ты же знаешь, они почти никуда не выезжают. К тому же я знала, что сиделку лучше тебя мне не сыскать.
Слова бабушки очень обрадовали Шарлотту. Разумеется, ей хотелось увидеться с родными, но она понимала, что бабушка сейчас больше всего нуждалась в тишине и покое.
Вспомнив разговор с доктором, она повернулась к ночному столику, чтобы взять бутылочку с опиумной настойкой. Откуда-то снизу послышалось жалобное поскуливание – Шарлотта нечаянно задела свою собачку.
Она наклонилась, взяла Фэнси на руки и проговорила:
– Прости, дорогая. Я совсем забыла о твоем существовании.
– Ничего удивительного, – заметил Брэнд. – Эта тварь больше похожа на метелку, чем на животное.
Граф стоял, прислонившись плечом к стойке кровати, и пристально смотрел на Шарлотту. Сделав вид, что не замечает его, Шарлотта опустила собачку на постель.
– Бабушка, познакомься, это Фэнси.
– А имя подходящее[1], – проворчал Брэнд.
– Какая прелесть, – сказала леди Инид. Она улыбнулась и погладила собачку. – Правда, немного костлявая. И лапка у бедняжки облезлая.
– Я подобрала ее на улице. Она тебе нравится?
– Если Фэнси тебе по душе, значит, и я ее люблю.
Обнюхав руку леди Инид, Фэнси устроилась у больной под боком.
– Смотри-ка! – радостно воскликнула Шарлотта. – Она тебя признала. Может, ты захочешь ее у себя оставить? После того как я уеду, конечно.
– Оставить ее? – Старушка внимательно посмотрела на внучку. – О, моя дорогая, я не смогу забрать ее у тебя.
– Я привезла ее тебе в подарок. Но не обязательно принимать решение сию минуту.
– Какая деликатность, – усмехнулся Брэнд, обращаясь к Шарлотте. – Твоя бабушка сломала руку, а ты вручаешь ей собаку, которую нужно выводить на прогулку.
Шарлотта окинула графа гневным взглядом, однако не стала ему отвечать. Нагнувшись к собачонке, она отчетливо сказала:
– Тапочки, Фэнси. Принеси тапочки.
Ушки на лохматой головке чуть приподнялись. И почти тотчас же Фэнси спрыгнула с кровати и сунула нос под ночной столик, затем под ближайшее кресло. Потом принялась обнюхивать ковер.
– Удивительно... – усмехнулся Брэнд. – Неужели она хоть что-нибудь видит сквозь такую длинную шерсть?
Шарлотта и на сей раз промолчала; она очень надеялась, что Фэнси не забыла о дрессировке.
Сделав круг по спальне, собачка исчезла в смежной комнате. Через несколько секунд она вернулась с парой розовых домашних туфель в зубах. Подбежав к кровати, Фэнси положила находку к ногам Шарлотты и, подняв мордочку, завиляла хвостиком.
