— О Рейф, — выдохнула она и, перекатившись на спину, протянула к нему руки.
Скользнув между ее бедрами, он вошел в тесный грот.
Нежные, как шелк, груди, терлись о его торс. Ее пальцы зарылись в его темные волосы. Приподнявшись, он положил ей палец в рот, и она принялась сосать его. Рейф слегка отстранился, с силой врезался в нее, и она что-то пролепетала.
Как часто за последние месяцы именно она вела их любовные игры и умело управляла страстью! На этот раз он возьмет верх. Оттолкнувшись и не выходя из ее лона, он оседлал горячие бедра и замер.
— Пожалуйста… — прошептала она.
— Я еще не готов, — мягко возразил он, продолжая ласкать ее сладкие грудки.
— Но ты тверд как скала, — всхлипнула она.
— Да, и собираюсь пока остаться таким. Разве твой повелитель, халиф, всегда был нетерпелив?
Он слегка пошевелился.
— Старики часто спешат, боясь, что их пыл угаснет.
Он нежно стиснул мягкие округлости ягодиц.
— Он ж-жаловался… с-совсем как ты. О Господи, я хочу тебя! Скорее! — в отчаянии выкрикнула она.
Вместо ответа Рейф стал ласкать крохотный шарик, терзая чувствительную плоть, пока она едва не потеряла сознание от острого, мучительного наслаждения.
— Вот видишь, жена, каких восторгов ты лишаешься из-за своей торопливости?
Он снова лег на нее и погрузился в изнывающее, раскаленное лоно. Оба кричали, обезумев от страсти, и вместе достигли пика. Когда его семя наконец пролилось, он все равно не вышел из нее. Губы встретились в нежном поцелуе и не разъединялись, пока его плоть снова не набухла.
Ронуин всегда утаивала какую-то часть себя, но в эту ночь безоглядно раскрылась, отдавая всю свою любовь. Она ощущала себя одновременно слабой и непобедимой. Он ошеломил ее своим чувственным голодом, но все же она ощущала неведомую ранее свободу и ничего не боялась.
Позже она рыдала от счастья в его объятиях, и Рейф де Боло понял, что именно жена подарила ему в эту ночь.
Рейф крепче прижал ее к себе. Большая ладонь пригладила непокорные пряди. Шепча что-то неразборчиво-утешительное, он долго укачивал ее, прежде чем сказать:
— О Ронуин, разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя? Я так часто говорю тебе об этом!
— На свете не было столь сладостной любви, как наша, — всхлипнула она. — О, как жаль, что я не была девственной в нашу первую ночь, дорогой, как жаль!
— Да я Бога за это благодарю! — засмеялся Рейф. — Предпочитаю искусную в любви женщину святой невинности!
— Правда? — с беспокойством спросила она, поднимая к нему мокрое лицо.
— Правда, — кивнул он. — Эдвард, как я подозреваю, вряд ли умеет ублажить женщину, но твой халиф оказался человеком опытным и мудрым. Он победил твои страхи и научил дарить мужу блаженство. Я благодарен ему, любимая, но очень ревную. Если когда-нибудь посмотришь с вожделением на другого мужчину, убью тебя своими руками!
— Правда? — поддразнила, она с притворной наивностью.
Рейф быстро перевернул ее и шутливо шлепнул несколько раз.
— Правда, ехидная ты ведьма, — фыркнул он, когда она взвизгнула скорее от удивления, чем от боли, и отвесил еще один шлепок.
— О, мне это нравится, — томно протянула она. — Не хочешь ли повторить, муженек? Иногда я бываю такой нехорошей!
Рейф снова засмеялся и обжег ее губы быстрым поцелуем.
— Женщина, ты просто настоящая нечестивая грешница! А теперь спи! Дай мне немного отдохнуть, иначе я провороню нападение твоих валлийских соплеменников.
Он едва успел натянуть на них одеяло, обнял жену и провалился в сон, едва голова коснулась подушки. Ронуин прижалась к сильному телу, с наслаждением вдыхая мужской запах. Легкая улыбка коснулась губ. Невероятно, что можно быть такой счастливой! Просто невероятно!
Это была последняя ее мысль, прежде чем она закрыла глаза и провалилась в сладкое забытье.
Пришло лето, и в Ардли явился гонец от Эдварда де Боло с сообщением, что леди Кэтрин благополучно разрешилась от бремени вторым сыном. Рейфа и Ронуин просили приехать в Хейвн и стать крестными родителями малыша.
— Благослови Господь твою сестру, — хмыкнула Ронуин. — Она свято хранит мир в семье. Как Эдвард ни хорохорится, а она правит им твердой рукой. Это она придумала позвать нас на крестины. Эдвард ни за что не допустил бы такого.
— Но мы поедем, чтобы угодить Кэтрин, — решил Рейф, — и вы с Эдвардом не станете цепляться друг к другу.
— Не ревнуй, муженек, — попросила она, гладя его по щеке. — Как я могу испытывать что-то к Эдварду, если безумно влюблена в тебя? — И, встав на носочки, поспешно поцеловала мужа.
— Меня так легко не улестишь, жена, — проворчал он, грозя ей пальцем. — Я знаю все твои уловки.
— И обожаешь каждую, совсем как меня. Верно?
Она снова чмокнула его. Рейф невольно усмехнулся.
— Ты просто невозможна!
— А тебе хотелось бы, чтобы я изменилась?
— Нет, — признался он.
До Хейвн-Касла было два дня пути. Странно возвращаться туда после всего, что было! Она вспомнила, как впервые приехала в Хейвн невестой Эдварда, как была поражена красотой замка, как боялась и все же таила в сердце надежду на счастье. Да, ее воспитывали совсем иначе, чем других женщин. Наверное, Эдвард никогда не простил ее за ту ночь, когда он добивался покорности, а она взамен потребовала привезти в Хейвн Глинна! А его потрясенное лицо при виде жены, ловко управлявшейся с мечом! Может, поэтому он с такой готовностью объявил ее мертвой? Бедный Эдвард! Ему в самом деле спокойнее с Кэтрин, а лучшей жены для Рейфа, чем Ронуин, все равно не найти. В прошлый раз, в день Святого Мартина, они впервые встретились семьями. Что будет сегодня?
Кэтрин, уже поднявшаяся с постели, радостно приветствовала их:
— Так вы все же приехали! Меб, принеси малютку, пусть крестные им полюбуются. Садитесь поскорее! Где вино для наших гостей?
— Ты так бледна, — встревожился брат, целуя ее руку.
Малыш, как и его старший брат, оказался точной копией отца.
— Как две капли воды, — жизнерадостно заметила Ронуин гордому отцу.
— Верно! — напыжился Эдвард. — Два прекрасных сына за два года, и на этом мы не остановимся.
— Может, стоит немного подождать? — тихо посоветовала Ронуин. — Кэтрин выглядит утомленной. Ей следовало бы отдохнуть.
— Завидуешь, что Кэтрин смогла дать мне детей, которых я так и не сумел получить от тебя? — ощетинился он.
Ронуин сжала кулаки.
— Я думаю о Кэтрин, Эдвард. Мне говорили, что зачать, выносить и родить нового человека не так легко. Если любишь жену, дай ей время оправиться от родов. Двое детей за два года — нелегкое испытание для женщины. Ежели ты так тщеславишься своей похотью и плодовитостью супруги и это для тебя всего важнее, продолжай — и убьешь ее бессердечием и жестокостью. Впрочем, ты быстро утешишься, вступив в третий брак, верно? Похоже, это входит у тебя в привычку, — с милой улыбкой заметила она.
— Ронуин, — предостерегающе бросил Рейф, скрыв улыбку.
— Как всегда, языкаста без меры, — прошипел Эдвард. — Рейфу следует почаще бить тебя.
— Ему не до того. Слишком много времени уходит на любовь, — фыркнула Ронуин.
— Что? Ты в самом деле раздвигаешь для него ноги?
— О, это бывает так часто, что тебе и не снилось.
